«Власть замкнулась в себе»

Сельские районы Алтайского края не первый год генерируют поводы для политических скандалов. Например, уже в нескольких муниципалитетах прокуратура вскрыла схемы, когда главы районов премировали сами себя в обход законодательства с молчаливого согласия депутатов. Кое-где по данным фактам уже возбудили уголовные дела. В некоторых районах ситуация далека от стабильной из-за конфликтов представительных органов с главой, а местами районные депутаты настолько пассивны, что не могут даже принять Устав. Все это, по мнению отдельных наблюдателей, может указывать на системный кризис местной власти на фоне просчетов в работе внутриполитического блока регионального правительства. «Банкфакс» поговорил с бывшим губернатором Алтайского края Александром Суриковым о том, как сильно изменились органы местного самоуправления в регионе за годы его отсутствия, и как поменялись подходы краевых властей к взаимодействию с муниципалитетами.

- В чем ключевые отличия прежней и нынешней власти в муниципалитетах на ваш взгляд?

- Я начал работать во власти еще в советское время заместителем председателя крайисполкома. Тогда существовала единая вертикаль с четким разделением полномочий между уровнями. Но если к той, прежней власти сельчанин обращался, то он находил ответы на все возникающие перед ним вопросы. А сегодня в деревне ему не к кому обратиться. Ему для этого нужно ехать или в район, или в край. Это же 300 км до Барнаула, а до района – 50 км. В деревне просто нет человека, который бы полностью отвечал за нужды жителей.

Советская вертикаль власти – да, наверное, она была жесткая, но на человека в итоге работала эффективнее. На его жизнь, на его беды. Нынешнее местное самоуправление просто не может отреагировать на проблему людей. У него нет на это ни средств, ни полномочий. Нет ничего. Управленец живет вместе с этими людьми, чувствует их проблемы, а сделать ничего не может. А ведь это главное, чтобы власть чувствовала нужды людей и могла помочь в их разрешении. А этого сейчас не получается.

- Заметно, что в последние годы районные администрации довлеют над представительными органами. В какой момент баланс стал смещаться именно в эту сторону?

- Честно говоря, это перекос всегда был. Раньше в районах реальную власть осуществляли первые секретари райкомов партии. Сейчас эту роль играет глава района. А председатель райисполкома и депутаты были все-таки на втором месте. Они работали, исполняли, в том числе, партийные установки, которые шли через секретаря. Но отвечали за социально-экономическое развитие все-таки исполкомы.

Разумна или не разумна такая схема – время покажет. Главное, чтобы главы с представительными органами не грызлись между собой. Раньше это было невозможно, но сейчас – вполне. Депутаты в состоянии «свернуть голову» главе. Но может быть и наоборот. Это, как я думаю, сопряжено с вопросами партийной дисциплины в «Единой России». Такой раздрай между администрацией и представительным органом – прямое свидетельство неудовлетворительной работы руководителей.

- Насколько плотно вы сейчас взаимодействуете с органами местного самоуправления в крае, как сильно, по вашим наблюдениям, вообще изменилась эта система по сравнению с тем, что было 20 лет назад?

- Я сейчас все же на пенсии, и тесного и плотного общения с органами местного самоуправления у меня нет и быть не может. Тем не менее, сталкиваться с этими проблемами мне приходится. Я сейчас помогаю одной деревне обрести новую жизнь, в первую очередь - экономическую. Это поселок 12 лет Октября в Поспелихинском районе, достаточно большой. Когда-то там был совхоз с таким же названием: 30 тысяч овец, поголовье КРС, пашня порядка 30 тысяч га. Сейчас нет ни пашни, ни овец. Вся земля, которую люди получили в виде наделов в начале 1990-х годов, скуплена или частично передана в аренду на долгосрочной основе. У населения осталось лишь личное подворье. Производства практически нет.

Там достаточно сложная ситуация. Я пытаюсь помочь возродить в этом селе производство. Помог купить коров, построить для них помещение. Теперь мы строим там завод по переработке молока. Надеюсь, в этом году мы его запустим, и вся деревня сможет по разумным ценам сдавать туда молоко. Сейчас ведь в личных подворьях молоко закупают по 23 рубля, а продают потом по 80 рублей. Весь навар у перекупщиков, у кого угодно, только не у тех, кто это молоко произвел. Ну это же нонсенс! Кроме того, этот завод даст дополнительные рабочие места.

Мы вынуждены были общими усилиями ремонтировать там школу, которую много лет никто не чинил, покупать оборудование для клуба, потому что старое износилось, строить водонапорную башню, потому что не было нормального водоснабжения... В общем, помогаем деревне потихоньку становиться на ноги. Что-то у нас получается, что-то – медленно идет из-за бюрократических проволочек. Последнее для меня стало совершенной неожиданностью. Пришлось столкнулся с такими вещами, что прямо диву даешься. Чтобы зарегистрировать собственность на брошенный столярный цех, в котором мы строим молокозавод, потребовалось два года. И это два года только до получения документа, а даже не до начала строительства! Это ужас какой-то. Так же не должно быть.

Сравниваю с Беларусью, там человеку, чтобы получить все документы на право собственности, нужно всего полгода с момента заявления. А тут… ну просто невозможные сроки. Нужно упрощать эту систему, нужно создавать регламенты для чиновников с нормированием сроков выдачи любых документов, начиная с паспорта. У нас в крае, видимо, этого пока нет.

Теперь что касается непосредственно органов местного самоуправления. В этой деревне есть сельсовет, у которого практически отсутствуют полномочия. Весь бюджет – 2 млн рублей. Это на 800 человек населения. Получается, 2,5 тысячи рублей бюджетная обеспеченность на человека. Это же просто нет ничего! Они могут разве что где-то снег почистить и зарплаты сами себе выдать. Вот и все. Сельсовет не отвечает ни за что – у него нет ни денег, ни полномочий. И это местная власть, которая должна избираться людьми, жить рядом с ними, дышать с ними одним воздухом, разделять все тяготы и невзгоды.

- Как по-вашему, когда произошел этот слом, где прошла граница между той и этой местной властью?

- Россия в 1990-е годы подписала европейские соглашения и законодательно разделила власть на государственную, а это федеральный и региональный уровни, и местное самоуправление. И потом, учитывая, что возникали напряжения между госвластью и местным самоуправлением, это самое местное самоуправление просто взяли и лишили всех полномочий. И теперь полномочия у нас здесь, условно говоря, на уровне краевых органов, а люди живут в городах и селах.

Поэтому я с настороженностью отношусь к текущим экспериментам с «перекраиванием» районов в муниципальные округа. Это, по сути, ликвидация сельского самоуправления. Раньше был хотя бы председатель сельсовета, который жил с этими людьми. А теперь будет наемный чиновник. Он не чувствует этих людей, это не его дело. Он не присутствует там день и ночь. Его не интересует, есть ли вода или нет - это не его проблемы. Я смотрю за этим экспериментом, и мне кажется, что здесь нужно очень хорошо подумать. Да, пока до 2028 года это только эксперименты. Но ведь потом может грянуть какая-то новая реформа самоуправления.

- Насколько реален сценарий, по которому все районы в крае заменят муниципальными округами?

- Я не знаю, как это будет в дальнейшем. Как я уже говорил, масштабной реформы нельзя исключать. И в ее рамках может произойти что угодно. Может, образуются региональные и окружные власти, а местное самоуправление выродится в другие формы а то и ликвидируется вовсе. А может все останется так, как есть.

- Как считаете, эти округа – это лишь попытка властей сэкономить бюджетные средства или эта схема преследует и иные цели?

- По крайней мере, подается все это как экономия бюджетных средств и сокращение аппарата. Но, быть может, мы не туда смотрим? У нас чиновников в России больше, чем было во всем Союзе со всеми республиками. И больше всего их именно в государственной власти. Может, там нужно сначала поискать, кого сократить, коли уж мы так хотим сэкономить? Зачем «резать» ту власть, которая живет рядом с людьми? Их там в деревне всего 1-2 человека в местном самоуправлении, а зарплаты их, прямо скажем, не сравнить с зарплатой краевого или федерального чиновника.

Мне кажется, куда целесообразнее было бы наоборот дать органам местного самоуправления больше полномочий. Ну, должны же они хотя бы иметь возможность своими силами заниматься ремонтами, выплачивать зарплаты местным бюджетникам и т.д.

- А это не повлечет за собой перераспределения налоговых потоков, средств консолидированного бюджета?

- Конечно, повлечет. Все полномочия должны подкрепляться сбалансированным бюджетом, и балансировать его нужно не «сверху». Федеральный бюджет у нас сбалансирован, региональные – около того. А местные разбалансированы полностью. Например, в Беларуси сельские бюджеты полностью сбалансированы. Местные власти отвечают за все – уличное освещение, ремонты на общественных объектах, снег почистить, отремонтировать школу. У него все эти полномочия есть, и с него за это спрашивают. А у нас мы и спросить не можем.

- Такая балансировка не несет коррупционные риски?

- У нас самые большие коррупционные риски что, в деревне что ли? Они все вокруг гигантских госзаказов. Условно, покрасить здание школы снаружи выйдет 20-30 тысяч рублей. И какие тут риски по сравнению с госзаказом в триллионы рублей? Наверное, что-то и может быть. Нарушители бюджетных правил всегда были. Кого-то наказывали, кто-то этого избегал. Но по сравнению с тем, что происходит на более высоких уровнях, это такая мелочь… Главное - навести порядок там, где денег больше.

Местное самоуправление выросло не на пустом месте. Это самая близкая к людям власть. Наверное, прежде чем ею заниматься, нужно навести порядок в более высоких эшелонах. Потеря местного самоуправления может привести к очень серьезным проблемам для страны в целом. Эта власть как-то удерживает население, которое еще там живет. Этой власти нужно дать полномочия, средства, чтобы не наступило безлюдье в селах.

- Думаете, мы к этому и идем – безлюдью?

- Конечно. Никаких задач местному самоуправлению районного и особенно сельского уровней с точки зрения социально-экономического развития не ставится. А раз не ставится, то и денег на это не выделяют. И органам местного самоуправления в отсутствие этих задач не интересно проявлять инициативу, активизировать людей. А ведь в том же селе 12 лет Октября, о котором я говорил, все то, что делаем мы сейчас, в своем время могли начать делать местные власти, будь у них полномочия и задачи.

- В период вашего губернаторства сильные главы районов были опорой для руководителя региона. Сейчас, когда они превратились в исполнителей, можно ли сказать, что это сказалось и на контроле губернатора над территориями?

- Местное самоуправление оторвано от государства. Но простому человеку на это плевать. У него к власти вопросы, и власть в его понимании – это все, начиная с президента и заканчивая главой села. И если власть друг друга не поддерживает и не взаимодействует, а пытается друг от друга дистанцироваться, это роняет ее авторитет, веру народа в эту власть. Если нет контактов и нет задач, то значит и контроля никакого нет, нечего контролировать, кроме исполнения бюджета. Просто работать нужно с местным самоуправлением, и не командовать ими, а озадачивать. Понимаете разницу?

- Возможна ли была такая работа властей во время вашего руководства регионом?

- Каждый квартал главное экономическое управление встречалось с руководителями всех районов. Если было падение валового продукта в районе – интересовались, что происходит, чем помочь, чтоб выправить ситуацию, и принимали решения. Три раза в год всех глав района приглашали в администрацию края для обсуждения вопросов посевной, уборочной кампании, подготовки к зиме. Каждый год собирали всех глав районов и обсуждали ситуацию в крае, поднимали острые вопросы, обсуждали пути их решения. Взаимодействие было, и весьма плотное.

- Заметно, что власти стали будто дистанцироваться и от людей. Не думаете, что это может быть признаком страха перед общением со своими же гражданами?

- Я не думаю, что они стали бояться. Но и особого желания встретиться с людьми и побеседовать с ними, очевидно, нет. Да, были тяжелые годы - 1990-е, начало 2000-х, когда с людьми встречаться было тяжело, но приходилось. А сейчас, как мне видится, власть замкнулась в себе, сама что-то пишет, сама придумывает какие-то документы, принимает их, то ли выполняет, то ли не выполняет, но живого контакта с людьми и обсуждения тем развития района или деревни я что-то не замечаю. Такой разрыв довольно опасен. Страна бывает в разных ситуациях. Но народ всегда поддерживает работу той власти, которая с ним общается. Нужно быть ближе к людям, больше с ними общаться.

- Можно ли сказать, что череда скандалов, связанных с «самопремированием» глав районов – это следствие нового баланса сил? Вообще такое едва ли не средневековое «кормление» можно считать кризисом власти в районах?

- Не думаю, что это кризис. Да и кормление - не совсем подходящий термин. Он ведь подразумевает, что власть действительно кормится за счет того, что ей отдает население на той или иной территории. А у нас они на окладе, система оплаты труда унифицирована. Конечно, выписывать премии самому себе – это прямое нарушение. Премию главе законно может выписать только представительный орган. Может премировать и вышестоящий орган за какие-то заслуги. Но никак не глава сам себя. Не припомню, чтобы в советское время такое было.

Я не соглашусь и с тем, что эти нарушения носят массовый характер. Пусть таких случаев сейчас с пяток. Но это не так уж много на фоне общего числа муниципалитетов в Алтайском крае. Тем не менее, это уже говорит о том, что местами во власть приходят люди, которые не понимают, куда они попали. Нет понимания, что он не пуп земли, и что он обязан работать в тесном контакте с депутатским корпусом на развитие района или города.

Кто его знает, конечно, вдруг им и впрямь кажется, что они получают недостаточно. Но в таком случае нужно действовать законным путем, обращаться в представительный орган с просьбой, так мол и так, как вы смотрите на то, чтобы премировать главу за счет неизрасходованных средств, заложенных в бюджете на его содержание. Подчеркиваю – на содержание, а не за счет каких-то других статей. И вот тогда можно подумать над премией. А если он все же нарушает законодательство – значит, должен ответить.

- Про людей, которые не понимают, куда они приходят. В муниципалитетах часто говорят о банальном отсутствии квалифицированных кадров для работы в районных администрациях и сельских советах. Насколько это острая проблема?

- Кто из серьезных людей пойдет руководить на район или село при отсутствии полномочий? Вот, допустим, молодой человек – талантливый, способный, зарекомендовавший себя хорошо на хозяйственной деятельности. Предложи ему туда пойти – что он там будет делать? Ручка да листочек, запирайся в кабинете и пиши. Ему негде себя проявить, ведь задач ему никто не ставит, а за их исполнение не спрашивает. Выскочишь с инициативой – можешь получить по макушке. Ну и кто пойдет руководить на таких условиях? Так же и с сельсоветами. Задач нет, бюджета нет, инициатива может быть наказуема.

И здесь мы снова возвращаемся к вопросу перераспределения полномочий, средств и постановки задач. Президент же ставит задачи по развитию страны? Так и регионы должны ставить задачи районам по развитию. Кадры воспитываются только так. Иначе необходимых компетенций у управленцев никогда не будет. Не может один президент из Кремля управлять всей страной. Так и губернатор не может управлять всем регионом. Нужны инициативные руководители, которые реализуют во благо развития. По-другому просто не бывает.

- Насколько адекватным шагом на этом фоне видится перевод отдельных глав районов на работу в правительство Алтайского края, и насколько компетенция таких сотрудников соответствует новому месту работы?

- Да, такие примеры сейчас есть. Но о способностях этих людей пока сложно судить – они еще ничем себя не зарекомендовали на краевом уровне, так что рано об этом говорить. Как они работали в районах – хорошо ли, плохо ли - я не следил. Может что-то и вырастет из них со временем. Но пока загадывать рано. Но в целом это нормальная практика, когда человек хорошо себя зарекомендовал на сельском уровне, потом на районном, а затем перешел на регион. Вот только у нас система подготовки кадров, можно сказать, отсутствует. Да, для управленцев есть курсы повышения квалификации. Но это же несерьезно. Две недели они там поучатся, в компьютерах посидят – это же не воспитание руководителя. Руководитель вырастает только на практической работе.

Что касается компетенций, то замечу, что на уровне района существуют те же самые отрасли, что и на краевом. Видимо, в какой-то конкретной сфере человек себя хорошо зарекомендовал, раз ему доверили управлять ею в масштабах региона. Очевидно, руководство верит, что и здесь у этого специалиста что-то получится.

Другой вопрос, что у нас сейчас почему-то стараются проводить во власть не хозяйственников, а финансистов. Для них главное – сиюминутно немного сэкономить денег, а не сохранить условия для людей, где-то что-то оптимизировать, как сейчас модно говорить. А ведь эти люди, если создать им условия, работая, принесут куда больший экономический эффект, нежели эта грошовая экономия. Но финансисты с этой стороны, как правило, просто не смотрят.

- Такой трансфер чиновников из районов в край не несет за собой угрозы переноса некоторых серых схем из муниципалитетов на более высокий уровень?

- Я думаю, есть службы, которые перед назначением управленца проверяют, нет ли за ним каких-то серых схем и «хвостов». Для этого и существуют органы МВД и ФСБ. Они все это отслеживают. На сегодня появление во власти уже запятнанного человека – это редкость.

- В этом году край столкнулся с незаурядной ситуацией, когда пришлось распустить представительный орган в Хабарском районе из-за того, что те не смогли принять решение по Уставу. Депутаты АКЗС отмечали, что это, в том числе, их оплошность. Якобы именно они вовремя не отреагировали и не помогли коллегам наладить дисциплину. Говорит ли это о том, что связи между краевыми и районными депутатами сейчас практически отсутствуют?

- Я бы не говорил об отсутствии взаимодействия. Промахи в любом органе власти всегда бывают, их точно не будет, только если ничего не делать. Наверное, я бы сказал, что в данном случае были недоработки со стороны тех структур в АКЗС, которые отвечают за связь с районами. То есть это не депутаты, а аппарат, их недоработка. Вовремя не поступил сигнал, что в районе депутаты не в состоянии принять свой Устав, вот и все. Может, если бы этот сигнал поступил, ничего распускать и не пришлось бы. Бывает такое, что уж тут поделать.

- Вне этого конкретного случая как можете оценить взаимодействие краевых депутатов с муниципальными коллегами, с общественностью?

- По моим наблюдениям, краевые законодатели до коронавируса регулярно выезжали в районы, проводили встречи с общественностью и местными депутатами. Сейчас, когда тема коронавируса пошла на спад, наверное, эта практика вернется к своим прежним масштабам. Связи у них есть.

Тем не менее, я не могу сравнивать нынешний краевой парламент с тем, каким он был в 1990-е годы. Тогда в Алтайском краевом Совете народных депутатов, последним председателем которого я был, было не протолкнуться от людей. Районные депутаты, главы районов, общественники, руководители предприятий – все приходили со своими вопросами. А сейчас заходишь в АКЗС – слышно, как муха летает, никого нет. Создается впечатление какой-то самоизоляции власти: кругом пропуска, записаться на прием сложно. Власть будто здесь, на месте окуклилась и работает сама внутри себя. Это не хорошо, она должна быть более доступной.

А вот у исполнительной власти с контактами в муниципалитетах дела обстоят похуже. Они выезжают на места совсем уж редко, а это нужно делать. Я бы сказал, что депутатский корпус более активен в работе с местным самоуправлением. Тем не менее, заметно, что, в случае с исполнительной властью, сейчас с их стороны не стало хамства при общении с младшими коллегами в районах, как это было раньше.

- Говоря об АКЗС, следите сейчас за сессиями, обсуждениями? Можете ли сравнить уровень дискуссий 1990-х и начала 2000-х годов с нынешними?

- Может, это еще были отголоски советской системы, но депутаты тогда буквально натягивали работу на себя, старались въехать в какой-то вопрос. Сейчас я слежу за работой АКЗС, и вижу, что про собак у них обсуждения едва ли не через сессию, про зверей – тоже, про мусор – ой-ой-ой сколько разговоров. А вот про людей – нет. А у нас тысячи бездомных на улице. Хоть бы кто о них слово сказал. Конечно, и о собаках нужно беспокоиться, но люди-то важнее. При определенном подходе бездомные еще могут принести пользу обществу, но до них никому нет дела. Собачки есть, а людей как бы и нет.

- Как удавалось раньше найти общий язык депутатам от различных партий?

- Только путем обсуждения. Собирались, обсуждали бюджет, программы развития. Мы не стеснялись встречаться со всеми партиями. Были дебаты, и порой весьма резкие. Может, население тогда было более политизированным. Тем не менее, обсуждением, пробами и ошибками нам удавалось прийти к консенсусу и удерживать край от стресса.

- Нет ли у вас впечатления, что процессы формирования органов местного самоуправления, выборы, стали менее открытыми?

- Вопросы по выборам действительно есть, но не к открытости этих процессов. В частности, почти не видно какой-то агитации, из-за чего нет и массовости. Этой осенью на выборах депутатов Барнаульской гордумы явка не дотянула даже до 20 %. Выходит, нельзя сказать, что эти депутаты представляют интересы большинства горожан? Мне понятно, почему агитации нет. Наверное, «партия власти» переживает, что в представительный орган пройдет кто-то не тот.

- Какова доля ответственности внутриполитического блока правительства Алтайского края за сложившуюся ситуацию?

- Если говорить именно о выборах, то мне кажется, что внутриполитический блок не все понимает. Все его усилия должны быть направлены на то, чтобы власть отвечала чаяниям народа. Но у меня такое впечатление, что этого понимания во внутриполе в полной мере нет. Что такое чаяние народа? Это крепко стоящая на ногах власть, на которую можно положиться в любой момент, даже в стрессовом для государства состоянии. Это главное. А для этого должно больше людей приходить на выборы, выбирать своего депутата, который будет помогать с развитием территории.