«Электрический стул и расстрел — слишком легкая смерть»: известные жители Алтайского края «примерили» смертную казнь на детоубийц

Зверское убийство девятилетней девочки в Саратове несколько дней назад всерьез всколыхнуло общественность не только в этом городе, но и по всей стране. Граждане в очередной раз за последние несколько лет предложили вернуть в России смертную казнь за особо тяжкие преступления. Представители Госдумы откликнулись на это и даже провели в своей официальной группе в соцсетях опрос, в котором приняли участие порядка 150 тысяч человек. 80 % из них проголосовали за отмену моратория на смертную казнь. Среди самих парламентариев мнения тоже разделились. Так, представители партии «Справедливая Россия» во главе с лидером Сергеем Мироновым намерены подготовить соответствующий законопроект и внести его на рассмотрение Думы. Другие законотворцы в свою очередь опасаются, что возвращение к смертной казни ухудшит положение государства на международной арене. Пока споры об этом идут на самом высоком уровне, корреспондент ИА «Банкфакс» пообщался с политиками и правозащитниками Алтайского края и выяснил, какое наказание для детоубийц мысленно уже приготовил каждый из них.

Константин Емешин, руководитель отдела защиты прав пациентов АНО «Медицина и право», общественник, блогер:

- Людей убивать нельзя. Это главный принцип и христианства, и всех других религий. Опыт стран, где разрешена смертная казнь, показал, что около 4 % приговоренных к ней были убиты незаслуженно. Кроме того, уже давно проведены исследования, которые доказали, что угроза быть казненным не оказывает на преступника никакого влияния. На его поведение может повлиять только раскрываемость преступлений. Если бы у нас раскрывали 90-95 % противоправных действий, то поверьте, это очень сдерживало бы тех, кто готов на это пойти сейчас, зная, что ответственности можно легко избежать. У нас же сегодня в зависимости от вида и степени тяжести преступлений раскрывается от 10 % до 40 %, таким образом, не соблюдается принцип неотвратимости наказания. По моему мнению, стоит улучшать работу следственных органов, а не отменять мораторий на смертную казнь. Когда я узнаю, что у нас 80 лучших следователей, специализирующихся на раскрытии особо тяжких преступлений, сегодня занимаются поиском демонстрантов, которые были на митингах в Москве, мне видится это каким-то маразмом.

Если же говорить о преступлениях против детства, здесь есть и своя определенная специфика. Имеет место быть и невнимательность родителей, и нежелание школ брать на себя ответственность за досуг учеников после окончания занятий. Им проще отправить их на улицу, в те самые гаражи, где они распивают алкоголь, курят, да и просто прыгают с них, рискуя покалечиться. Я ежедневно наблюдаю это из окна своей квартиры - неподалеку от нашего дома расположены две школы. И никому дела до этого нет.

Тему сноса бесхозных гаражей еще задолго до Даниила Бессарабова поднимал и бывший заместитель главы администрации Барнаула Игорь Перемазов, и другие чиновники. Я сам неоднократно обращался с этой городской проблемой к бывшим мэрам Барнаула Сергею Дугину и Игорю Савинцеву, обращал их внимание, что это рассадник преступности, что город нужно избавлять от этих никому не нужных и не используемых построек, но тщетно. Лучше бы вместо нацпроектов по благоустройству территорий власти сегодня взяли и очистили краевой центр от железных гаражей, было бы больше пользы. Если хотите обеспечить детям безопасность - расчистите эти закутки.

А возвращаясь к смертной казни, повторюсь, людей убивать нельзя, это заповедь. Человек не может убивать, поскольку не является Богом, а государство в принципе не может выступать в роли Бога и карать кого-то.

Сергей Серов, вице-спикер Алтайского краевого Законодательного Собрания:

- Я, безусловно, выступаю за отмену моратория на смертную казнь. За такие деяния, как убийство, разврат, насилие, нужно однозначно, как это было раньше, применять смертную казнь. Если человек действительно совершил такое тяжкое преступление, я выступаю однозначно «за». Иногда ведь просто жуть берет. Я считаю несправедливым, когда на преступнике несколько смертей, и принимается решение о его пожизненном заключении.

Сегодня сидеть в тюрьме — это почти как в доме отдыха. У них там специальный рацион питания, это я точно вам говорю, у нас в детских садиках не так кормят, как питаются заключенные. Мы создаем им все условия, чтобы они сидели пожизненно и читали книжки при хорошем питании, — это не совсем правильно. В Китае раньше казни проводили прямо на площади. Конечно, тут все должно зависеть от состава преступления. Если деяние совершено по неосторожности, тут один вопрос, но если это сделано умышленно, вопрос должен стоять однозначно - казнить. И рост таких преступлений в нашем обществе сегодня только потому, что нет смертной казни.

Если говорить о самом способе, то раньше в Советском Союзе был только расстрел. Но для некоторых видов изуверских преступлений я бы и повешение не отменил. Уж электрический стул и расстрел — это слишком легкая смерть, а вот повешение — это да.

Борис Ларин, Уполномоченный по правам человека в Алтайском крае:

- Этот вопрос обсуждается достаточно давно, после того, как Россия обязалась соблюдать требования Совета Европы в этом отношении. Как я понимаю, новая дискуссия вызвана событиями, которые произошли в Саратове. Как человеку эмоциональному, мне хочется снести не только эти гаражи, но и тех людей, которые причастны к этому преступлению. Были в России и более серьезные случаи, когда хотелось поступить также. Совсем недавно была годовщина памяти тех, кто погиб во время трагедии в Беслане, я сам недавно был в Осетии и видел это Кладбище ангелов, это очень тяжело вспоминать.

Но как правозащитник, Уполномоченный по правам человека, знакомый с такими ситуациями, с людьми, которые приговорены к пожизненному заключению, и которым по сути светила смертная казнь, я все-таки соглашусь с Уполномоченным по правам человека в России Татьяной Москальковой. 10 октября как раз отмечали Всемирный день борьбы со смертной казнью, и она у себя на сайте разместила мнение о том, что это все же архаическая мера. Я с ней в этом согласен. Все же бывают случаи, когда ответственность за преступление несут невиновные люди. Я считаю, что пожизненное лишение свободы — это вполне адекватная альтернатива смертной казни. Люди фактически находятся вне нашего общества, мы их не видим и больше по сути ничего о них не узнаем. Но при этом они живут с правом на свою защиту, возможно, в каких-то ситуациях - на оправдание. Это характерно не только для России, такое есть и в США, в Великобритании, в Латинской Америке — по всему миру.

Конечно, детоубийство — это варварство, иначе оценить это невозможно. Но мера пожизненного заключения сегодня соответствует общепризнанным принципам права человека на жизнь. Ведь у нас в Конституции продекларирована смертная казнь вплоть до ее отмены. И действующий сегодня в России мораторий на нее — это некое промежуточное состояние между признанием отмены смертной казни и возможностью ее возобновления. Я полагаю к этому нужно просто адекватно относиться.

Евгения Боровикова, депутат Алтайского краевого Законодательного Собрания от фракции ЛДПР:

- Если вина преступника полностью доказана, и речь идет о насилии, в том числе над детьми, мужчинами или женщинами, то наша партия выступает за смертную казнь. Хотя, как по мне, для них даже это будет легким наказанием. Возможно, даже лучше отправить их на пожизненное заключение, чтобы они хоть что-то поняли и осознали, но тогда государству и нам, как налогоплательщикам, придется платить за их содержание в колонии. Поэтому вопрос тут двоякий, но мы, скорее, выступаем за отмену моратория.

Говорить о предпочтительном способе казни для таких преступников довольно сложно. Если обратиться к мнению общественности, наверняка, граждане выберут тот способ, который покажется им наиболее жестоким, чтобы человек, который убил ребенка или совершил другое подобное преступление, страдал и получил по заслугам. Тогда это, скорее всего, электрический стул. Если же выбирать сторону гуманности, лучше пусть это будет инъекция. Хотя как можно относиться к ним гуманно, если они способны на такие вещи, как изнасилование ни в чем не повинного ребенка?

Вообще такого рода резонансные события начали все чаще всплывать и становиться известными общественности, поэтому люди сейчас и реагируют на них так остро. Раньше, возможно, многое умалчивалось, сейчас информация распространяется очень быстро, и люди не могут молчать, когда видят такие зверства. Это будоражит общество, граждане хотят, чтобы на уровне уголовного права тоже что-то менялось.

Олег Боронин, глава Сибирского сельсовета Первомайского района:

- Позиция политической партии «Справедливая Россия», к которой я имею отношение, и ее лидера Сергея Миронова — поддерживать возвращение смертной казни для детоубийц и подобных категорий преступников. Но мое личное мнение от позиции партии несколько отличается. Я все-таки против. Во-первых, есть определенные религиозные постулаты, а я человек православного мира, хоть и не воцерковленный и не глубоко верующий. Как говорится, не убий. Во-вторых у нас все же имеют место быть судебные ошибки, ошибки следствия, которые приводят к трагическому финалу. Вспомним, что прежде, чем поймать маньяка Андрея Чикатило, казнили невиновных в этих преступлениях людей.

Я считаю, что ребятам, которые попали в колонию пожизненного заключения на Харпе, и так несладко сидится. Я знаю людей, которые пребывали там рядом, хоть и не на пожизненном сроке, и им там действительно не сахар. Если мы люди, то мы не должны уподобляться нелюдям. Поэтому самой строгой мерой наказания должно оставаться пожизненное заключение. Но если мы говорим о педофилах, то к ним можно применять и механизм химической кастрации.

Мне кажется, люди, которые так активно ратуют за возвращение смертной казни, просто не экстраполируют это на себя и на своих близких. Я не имею ввиду, что каждый человек потенциально способен на преступление. Дело в том, что каждый из нас может оказаться в ситуации, когда его незаконно осудят, по ошибке, и что делать тогда? Поэтому прежде, чем говорить об отмене моратория, каждому нужно примерить эту ситуацию на себя.

Еще, продолжая разговор на эту тему, я боюсь, что общественное мнение управляется так называемым «мировым правительством». А если говорить более приземленно, как бы нам вскоре не ждать что-то наподобие пенсионной реформы, всякое бывает... Те народные волнения, которые произошли в Саратове, достаточно типичны для национальных республик, а не для «русских» регионов. А тут все произошло быстро и довольно организованно. Вчерашние волонтеры отряда «Лиза Алерт», которые искали преступника, сегодня вышли митинговать... Это наводит на определенные мысли.

Руслан Демаков, член Общественной наблюдательной комиссии Алтайского края:

- Вопрос этот серьезный и требует обширной дискуссии с привлечением широкой общественности, чтобы выработать позицию, которая в последующем будет положена в основу соответствующих поправок в УК РФ. Но тут есть сложности. Одна из них касается законотворческого характера — очень сложно учесть мнение всех россиян. Второе - Россия является членом Совета Европы. Единственное государство в Европе, где сегодня есть смертная казнь, - это Белоруссия. Соответственно к России возникнут вопросы у международного сообщества, и это надо будет как-то урегулировать.

Если же концептуально выражать оценку возвращения такой меры наказания, наши наблюдения и наблюдения членов ОНК из других регионов России доказывают, что для многих лиц, кто отбывает наказание в виде пожизненного лишения свободы, смертная казнь видится даже предпочтительнее. Дело в том, что рассчитывать на условно-досрочное освобождение они могут только через 25 лет — это очень серьезная мера, а отбывают они его в колониях особого режима, где условия пребывания очень тяжелые. По информации коллег из других регионов, где такие колонии есть, там очень часто случаются попытки суицида среди таких заключенных. Они идут на это даже не потому, что их мучает совесть, а потому, что находиться там очень трудно.

Соответственно возникает вопрос: если мы хотим наказать такого преступника, что будет хуже для него — смертная казнь или его нахождение в колонии особого режима? Анализируя опыт ОНК, можно назвать сильные аргументы в пользу того, что пожизненное лишение свободы - более серьезная мера, чем смертная казнь. Как говорят многие следователи, казнь — это все-таки отпущение.

Если говорить о том, что возвращать смертную казнь нецелесообразно, в этом контексте стоит сказать, что таких преступников необходимо максимально задействовать в хозяйственных процессах. У нас отбывающие наказание лица обычно работают, то есть у нас принято создавать им рабочие места, существуют программы по получению ими профессий, и потом они приносят какую-то пользу своим трудом. Но есть и такие категории, которые никак не задействованы в создании какого-то полезного продукта. В этом плане таких субъектов надо рассматривать как тех, кто, будучи не лишен жизни, может что-то создавать. Что-то существенное создать они не смогут, но к наказанию и осознанию вины это будет дополнительной нагрузкой.

Поэтому, исходя из тех сложностей, которые могут возникнуть для России, и соображений гуманности, жизнь таким преступникам стоит сохранять, но при этом создавать такие условия, чтобы смертная казнь казалась им предпочтительнее. То есть плюсом к тому, что они сидят в камерах по два человека, они бы еще и трудились, условно говоря, вязали какие-то сети, как это было в СССР. Таким образом они не будут потреблять средства налогоплательщиков, а будут своим трудом обеспечивать свое нахождение там. При таких условиях, полагаю, сохранить мораторий на смертную казнь, можно. А если государство такие условия им не создаст, возможно, стоит согласиться со сторонниками смертной казни.