Бег в мешках: алтайские эксперты оценили наполнение избирательной кампании сезона-2016

Новизну, специфику финансирования, профессионализм и другие важные параметры избирательной кампании текущего сезона на минувшей неделе обсуждали эксперты дискуссионного клуба «Сибирской медиагруппы». Наблюдатели подметили немало любопытных штрихов, однако, сошлись во мнении, что картине не хватает более насыщенных красок. «Банкфакс» приводит оценки участников дискуссии на тему: «Особенности выборов-2016: новые технологии или курс на поражение?»

Дмитрий Негреев, главный редактор «ПолитСибРу»:

- Итак, тема дискуссии - «Особенности выборов-2016: новые технологии или курс на поражение?». Позволю себе очень короткое вступительное слово. 18 сентября — единый день голосования. По всей стране это выборы в Госдуму, в Алтайском крае в этот день проводятся еще выборы Алтайского Заксобрания. Особенности выборов в Госдуму в этом году заключаются в том, что после довольно продолжительного перерыва возвращены одномандатные округа. Напомню, в Алтайском крае таких округов четыре — Барнаульский, Рубцовский, Бийский и Славгородский. Еще одна особенность заключается в том, что радикально изменилась нарезка одномандатных округов: применена схема, которая называется «лепестковая» нарезка. Выборы в Законодательное Собрание проводятся практически также, как и всегда, то есть по смешанной системе, но была проведена некоторая перенарезка одномандатных округов, что вызвало у ряда действующих депутатов определенные проблемы и вопросы, потому что они работали с одним районом, а теперь в их округ входит какой-то другой район, в котором они не работали и не известны. К особенностям я бы отнес и то, что впервые после президентских выборов 1996 года «большие» выборы проводятся летом (обычно кампании проходили осенью и зимой). А сейчас лето и вы видите, что присутствие кандидатов и партий в городской среде минимально. Очень мало листовок, плакатов и щитов. Можно еще сказать, что очень мало кандидатов в СМИ, хотя до выборов остается меньше месяца.

Михаил Гундарин, автор и ведущий программы «Реплика» на телеканале «Наши новости»:

- Мне кажется, что основное отличие выборов последнего времени — это уход в технологическую сторону. Это прагматический расчет на результат, на то, чтобы победить и при этом не потратить много денег. Я уже не раз отмечал, что активнее используются полевые технологии. Но если бы дело обстояло 10 лет назад, кандидаты атаковали бы нас со страниц СМИ, экранов телевидения и билбордов. Наверное, этот курс хорош для технологов и кандидатов, а что дальше? Вопрос: есть ли жизнь после выборов? Такое ощущение, что 18 сентября — это какой-то «последний день Помпеи», причем это не бег бегом, а бег в мешках, имитация, эдакое шоу толстяков, которые не могут бежать быструю дистанцию. Все вяло, мегатехнологично и в этом смысле это поражение.

Я уж не говорю о качестве кандидатских газет и листовок… В газетах хотя бы сканворд есть (хотя партии злоупотребляют домашней тематикой, и на обложку выносится не партийная символика, а засолка помидоров), а листовки сделаны на коленке и на редкость похабно с любой точки зрения. В традиционные СМИ кандидаты не идут, наверное, потому что экономят деньги. Но я еще раз повторю: а 19-го солнце взойдет? Размещаясь в СМИ, какую-то часть их авторитета ты все равно подключаешь к себе. Технологии технологиями, но забывать о стратегии, как это происходит сейчас, не очень здорово.

Артем Кудинов, главный редактор сайта doc22:

Я разделяю это разочарование. Мне кажется, подготовка к выборам была даже более содержательной и интересной, чем сама выборная кампания. Можно по-разному оценивать праймериз «Единой России», но было интереснее со стороны наблюдать за политической жизнью до формального старта избирательной кампании. Внутрипартийная жизнь была более насыщена: подготовка к выборам — это масса всяких скандалов, борьба, которая развернулась еще с осени прошлого года во всех партиях без исключения. Даже в «партии власти», которая обычно инкапсулирована, герметично закрыта, борьба (и подспудная, и открытая) наблюдалась всеми, а не только инсайдерами и людьми, искушенными в политике.

Мне кажется, в последние годы существенно понизился статус депутата, как такового, девальвировалась ценность депутатского мандата (если говорить применительно к АКЗС), и этим объясняются многие вещи, которые сегодня вызывают удивление наблюдателей. Например, уход кандидатов в отпуск. Вы говорите, мало публикаций в СМИ и это вопрос денег. Мне кажется, не только денег. Кандидатам нечего сказать да и нет особого желания.

Раньше мандат депутата АКЗС предполагал какой-то лоббистский ресурс: можно было решить проблемы своего бизнеса, пролоббировать чьи-то сторонние интересы, своего округа, а сейчас из исполнительной власти никто даже не будет разговаривать с депутатами. Скорее, исполнительная власть будет договариваться с руководством партий, и именно поэтому ценность места во внутрипартийной иерархии становится более значимой и капиталоемкой, чем мандат депутата.

Я в свое время высказывал предположение, что время политтехнологий, как формы предвыборной борьбы, уходит и на смену бурному и веселому периоду 90-х и начала 2000-х придет, наконец, время борьбы программ, кампания станет более содержательной. Увы и ах — ничего подобного не наступило. Количественно технологий не стало больше, да и лучше качественно они тоже не стали. Ничего нового не появляется. Набор инструментария тот же, что и на прошлых выборах. Отсюда и качество всей кампании в целом.

Виктория Крахмалева, главный редактор ИА «Банкфакс»:

Если говорить про инструментарий, то как минимум, добавились социальные сети. В прошлом избирательном цикле такой активной работы в соцсетях мы не видели. Но тут есть следующая проблема. Сейчас не иметь своего аккаунта в Facebook для кандидата – жуткий моветон, но зачастую их ведут не сами кандидаты, а их штабы. И я уверена, что 19 сентября мы получим кладбище аккаунтов по всем соцсетям. Они останутся напоминанием об этой кампании и в лучшем случае кто-то вроде Ивана Мордовина (Иван Мордовин — депутат Барнаульской гордумы — прим. ред. БФ) гальванизирует свой аккаунт к выборам в БГД, а все остальные почат в бозе.

Теперь что касается медийки, которой - увы и ах! - мало. Честно говоря, мне кажется, что электоральную ценность медийка утратила уже давно. Во-первых, зачастую то, что написано в выходных данных газет, и то, что выходит по факту, очень сильно различается. Во-вторых, доверие аудитории к СМИ в значительной степени подорвано и мы с вами знаем, чем именно. И если телевизору еще верят, как зомби-технологии, внедряющейся прямо в мозг, то газетам и сайтам верят гораздо меньше. И в этом смысле я понимаю кандидатов, которые говорят: «Зачем платить 100 тысяч рублей за одну полосу в каком-нибудь еженедельнике, тогда как я напечатаю на эти 100 тысяч столько-то экземпляров своей газеты, где буду только я и в профиль, и фас, такой красивый, меня будет много. И я точечно и адресно раздам эту газету на конкретном округе, который меня интересует».

Еще хотелось бы отметить такой технологический момент. Кампания в крае проходит абсолютно «на сухую» в финансовом плане. Денег мало, а у некоторых их совсем нет. Поэтому многие кандидаты едут «в поля», придя к в общем-то правильному выводу, что непосредственное общение с избирателями даст больший выхлоп, чем газеты, листовки и т. д. Тут, правда, есть один нюанс: многие кандидаты, особенно те, кто уже не первый избирательный цикл пребывает во власти, утратили навык общения с избирателями. Поэтому есть определенный когнитивный диссонанс как у избирателей, которые несколько шокированы манерой поведения отдельных наших кандидатов, так и у самих кандидатов, который недооценили тот уровень агрессии, который есть сейчас в обществе, и оказались в тупике.

Я согласна с тем, что праймериз были намного интереснее самих выборов. Кстати, праймериз ЕР были не только партийным мероприятием, а мультипартийным, потому что к нему подключились все. И здесь был элемент фальстарта: для многих людей выборы уже прошли. Есть избиратели, которые пребывают в святой уверенности, что выборы уже состоялись 22 мая. «А 18 сентября мы кого выбираем? Мы же в мае ходили голосовать! Чего вам от нас надо?»

Константин Лукин, политтехнолог:

- Относительно праймериз и выборов… Были бы выборы в декабре, не было бы праймериз. Особенности кампании 2016 года связаны как раз с датой проведения выборов. Те, кто реально готов был бороться за победу и вынужден работать над известностью, делал это весной. Именно тогда это было интересно, и не только «Единой России». Лето — мертвый сезон с точки зрения избирательной кампании. Делать нечего. Только сейчас мы вступаем в активную фазу кампании, но это особенность именно даты голосования и ничего больше.

День голосования на выборах в Госдуму первый раз попал на сентябрь, и АКЗС в сентябре мы тоже выбираем в первый раз, это наше новшество и особенность. Кандидаты просто знают, что сейчас бесполезно общаться с людьми: у них нет ни интереса к кампании, ни интереса к политике, они живут другим — лето!

Дмитрий Негреев:

- С другой стороны летом легче. Световой день длиннее, не холодно, не скользко…

Константин Лукин:

- Нет интереса у людей, нет людей вообще! Вот сейчас соберут, уберут, похолодает — люди будут находиться дома.

Лев Шапиро, композитор, музыкант:

- У меня небольшая ремарка. Я полагаю, что дело не в сезонности. Думаю, это такой тренд 2016 года. Просто накал страстей вокруг предвыборной кампании со стороны электората и со стороны кандидатов значительно снизился. Мы же все помним предыдущие выборы. И я думаю, в ближайшее время так будет по определению. Может быть, наступила некая усталость от процесса. Наблюдая из окна своего дома встречу одного из кандидатов с жильцами, я был уверен, что несколько лет назад весь дом был бы там, а сейчас с ним общается 10 человек.

Я помню времена, когда все это проходило бурно, сейчас меньше стало белого пиара, черного пиара. В мое информационное поле попадает в разы меньше информации, чем попадало в те кампании. Я не знаю, кто не дорабатывает — политтехнологи или сами кандидаты.

Сергей Канарев, руководитель общественной организации «Молодые журналисты Алтая»:

- Мне кажется, на кампании сказывается еще и то, что достаточное количество кандидатов приняло спонтанное решение избираться. Это решение было принято весной, и они начали хаотично искать руководителей своих штабов, делать фотографии. Это сказывается на том, что полиграфическая продукция печатается в последний момент, сказывается на качестве программ, сказывается на финансировании кампании, потому как средства заранее не аккумулировались. В мае уговорили или заставили стать кандидатом в депутаты, и человек начал хаотично думать: «Где же мне урезать расходы, чтобы избирательный бюджет создать?» Сиюминутное принятие решения сказывается на качестве кампании. Это первое.

И второе. Хочу обратить ваше внимание, что на билбордах Бессарабова в Барнаульском округе нет его фотографии. У меня возникло ощущение, что избирателя зомбируют, просто-напросто вдалбливают в голову фамилию, чтобы он на подсознательном уровне пришел и сразу увидел ее в бюллетене. То есть работают с мозгом.

Константин Лукин:

- Вам всем не нравится качество кампании, а ведь это, в первую очередь, связано с тем, что у нас в Алтайском крае впервые за многие годы нет политтехнологов, работающих на партии. В принципе тренд 2016 года по России — «сам себе технолог». Это когда кампании ведутся самим кандидатом, его окружением, когда АПМ делается, чтобы друзьям кандидата нравилось. В 90 % АПМ нет технологичности и продуманности.

Дмитрий Негреев:

- Почему? Деньги экономят?

Константин Лукин:

- В Алтайском крае нет денег. В Алтайском крае нет конфликта интересов, нет конфликта элит, соответственно здесь на избирательную кампанию никто не тратит столько денег, сколько тратят в соседних регионах. Достаточно отъехать отсюда на 400 км и мы увидим абсолютно другие кампании.

Мы закончили большой соцопрос по всем четырем округам края, мы его еще обрабатываем, но кое-что видно по трендам: очень сильно упала явка. Сумма ответов «Да, пойду» и «Скорее всего, пойду» всего 41 %. В 2011 году на думских выборах явка была 55 %. Опрос даже месячной давности давал 50 %. Это ведь федеральная кампания! Но людям не интересны ни фамилии, ни партии. Все всем надоели.

Дмитрий Негреев:

- А что интересно?

Лев Шапиро:

- Боюсь, что поколению, которое в два раза меня моложе, не интересно вообще все то, о чем мы сейчас говорим. Среди двадцатилетних количество людей, которые испытывают к кампании жгучий интерес, ничтожно мало. Что интересно сорокалетним? Я думаю, как и на всех кампаниях последних 20 лет, самая убедительная и мощная электоральная сила — это люди старше 50.

Артем Кудинов:

- А мне кажется, многое объясняется тем, что качество политика снижается, политики, партий. Везде и всюду. По большому счету это кризис всей политической системы. Отсюда и недоверие избирателей к партиям, политикам, политике и политическим процедурам. Как следствие, отчуждение, нежелание ходить на выборы, принимать участие в электоральных действиях. Это самая главная причина.

Дмитрий Негреев:

- Давайте резюмируем. В чем на ваш взгляд, новые технологии этих выборов и к чему эти технологии ведут — к поражению или к победе?

Михаил Гундарин:

- Технологии все известны, они не новые в принципе, но их набор тасуется. Соответственно, одни уходят на первый план, другие отступают. На первом плане чисто полевые технологии - «от двери к двери», газеты, листовки. Социальные сети, я считаю, создают некий фон. Да они работают, но на фоне медиа уход в соцсети — это минус.

Сергей Канарев:

- Мне кажется, что особенность этой избирательной кампании — поражение избирателей. Безысходность, предопределенность выбора, ушла в большинстве своем интрига. На самом деле для рядового гражданина, к котором отношусь и я, большой разницы, кто будет депутатом Государственной Думы, нет. И это порождает во мне пессимизм, я задумываюсь, стоит ли идти голосовать 18 сентября, но, по всей видимости, гражданская позиция заставит меня идти.

Лев Шапиро:

- А во мне ничто не порождает пессимизм. Я немного по-другому отношусь к жизни и особых иллюзий никогда не питал. Понаблюдаю за кампанией, приму определенное решение, сделаю выбор. Через несколько лет посмотрю, был ли он правильным.

Артем Кудинов:

- Я уже сказал, что не вижу ни новых технологий, ни нового содержания, и это, конечно, разочаровывает. Что касается поражения, то, мне кажется, в нынешней ситуации поражение терпят все. Все несут издержки — и избиратели, и политический класс, и власть исполнительная. Избиратели — потому что не видят никаких перспектив во всех этих процедурах, политики — потому что несут серьезные репутационные издержки, теряют доверие избирателей, исполнительная власть — потому что еще одна ветвь власти, которая должна гармонизировать ситуацию, становится слабой. И это отражает главную причину — серьезный кризис всей политической системы. Единственное светлое пятно — это праймериз. При всех издержках и разочарованиях, когда проигравшие вдруг появляются в партийных списках, это очень перспективная процедура, которая может существенно оздоровить, принести свежесть, энергию и, может быть, заинтересовать избирателей.

Константин Лукин:

- Единственное, что есть нового, это социальные сети, но при этом они просто занимают место СМИ. Правила работы там — это правила работы со СМИ. С точки зрения технологий нет ничего нового. У каждого кандидата и у каждой партии свой набор технологий и ничего больше. Единственное новшество — это Интернет. За ним будущее. В следующем избирательном цикле мы увидим партийные приложения на телефонах.

Виктория Крахмалева:

- Я вижу в этой кампании новизну и она есть для нас для всех. С 2011 года много чего изменилось, начиная от такой «мелочи», как избирательное законодательство, заканчивая тем, что мы сейчас живем в стране с другими границами. Умные, думающие и рефлексирующие кандидаты эти новые условия учли, они к ним приспособились и они победят. Ну а дураков не жалко!

Дмитрий Негреев:

- На этой доброй ноте мы вполне можем закончить. Спасибо за участие!