«Поколение этих детей столкнется с проблемами, но будет поздно»

В 2022 году барнаульской Гимназии № 40 имени Народного учителя СССР Руфины Овсиевской исполнилось 65 лет. Около 36 лет ее возглавляет заслуженный учитель школы Российской Федерации Александр Овсиевский, который 15 мая отметил свой 70-летний юбилей. Следующий первый звонок в учебном заведении пройдет уже без него, так как он уходит с должности. В беседе с корреспондентом «Банкфакса» директор поделился, как принял такое решение, рассказал о том, как за эти годы изменились дети, родители и образование в целом. Также Овсиевский поведал о своем депутатском прошлом и провел параллели с нынешним состоянием политической арены Алтайского края.

- Расскажу, почему я захотел провести интервью именно с вами. Вы - веха в истории образования Алтайского края, вы были заметным политиком в свое время. Ну, и я сам в вашей школе отучился все 11 лет, поэтому мне интересно с вами побеседовать уже не в качестве ученика. Мы сейчас с вами разговариваем в необычное время. У вас в этом году 70-летний юбилей и школа отметила свое 65-летие. Чувствуете ли вы, что перешагнули какой-то рубеж, что началась новая жизнь? Подводили ли какие-то итоги для себя?

- Я не чувствую, что наступил какой-то рубеж и надо подводить итоги. У меня такого ощущения нет. Раньше в своей жизни я проходил какие-то рубежи, допустим, депутатство в городской Думе, в краевом совете народных депутатов. Как-то по жизни я иду и размышляю, что особенных критериев подведения итогов у меня нет, и нет ощущения, что я должен это делать. Как-то я далек от этой мысли.

- То есть для вас это одна большая жизнь, и вы не делите ее на отрезки?

- Ну, конечно, когда я учился в институте – это был один период, а с тех пор, когда я стал заниматься народным образованием, какого-то одного особенного периода я не выделяю. Да и сейчас думать об этом некогда, потому что много мероприятий и требований к нам, которые надо исполнять. Просто нет возможности подводить итоги. Может быть, когда я со временем уйду и буду о чем-то другом размышлять, то дам оценку, но в данный момент таких намерений у меня нет.

- Вы проработали в гимназии 50 лет, из них 36 были директором. Вы застали развитие образования на протяжении длительного времени. Как вы считаете, насколько оно изменилось за эти годы?

- Конечно, оно сильно изменилось. Теперь оно не такое, как было раньше. Я скажу, что есть и плюсы, и минусы. Но, конечно же, образование ухудшилось. Дети, которые учатся хорошо и стараются, есть и сейчас. Растет количество детей, которые не хотят учиться или делают это плохо, или совсем плюют на учебу. Это видно по официальным итогам. В прошлом году девятые классы сдавали экзамены, огромное количество второгодников получилось, хотя четыре раза была возможность пересдать ту же математику. У них нет желания немного голову включить, потратить даже минимум своих возможностей, чтобы достичь результата.

Вот сейчас мне одна родительница сказала: «Я не буду на него влиять, он уже взрослый. Пусть его жизнь научит». Я не знаю, как жизнь будет учить, если родители отказываются от того, чтобы заняться своим ребенком. А потом наступит период прозрения...

В свое время было много таких ребят, которые не учились, потом водили автомобили крупных начальников. Им сказали, что нужен аттестат о среднем образовании, они побежали в школу его получать. Тогда уже был ЕГЭ. Мы им рассказывали, что это такое. Всегда наступает момент, когда человек приходит в противоречие между желаниями, которые у него есть, и реальными возможностями, которыми он располагает. Поэтому, наверное, поколение этих детей, которые не хотят сегодня напрягаться, столкнется с проблемами, но будет поздно.

- Как вы думаете, что к этому привело?

- Во-первых, наше законодательство стало либеральным. Оно позволяет детям учиться в домашних условиях, сдавать что-то экстерном. Это так называется. Когда родители переводят на домашнее образование, думают, что ребенок начнет что-то успевать, ходить в кружок, музыкой заниматься, спортом и так далее. А на самом деле большая часть из них ничем не хочет заниматься.

Другой фактор - в школе практически никому не хочется сталкиваться с проблемами. Потому что второгоднику и двоечнику надо особые условия создавать, он должен учиться в другом классе, его надо вытягивать. Поэтому школы, как правило, машут на них рукой и ставят тройки.

Третий фактор – серьезнейший. Разумеется, не все, но некоторые дети не хотят что-то запоминать, учиться. Многие занимаются спортом. Их родители приходят и говорят, чтобы освободили от физкультуры, потому что он напрягается. Но мы ведь не можем, это федеральная программа. Другие приходят и спрашивают, зачем им нужен труд, если ребенок занимается рукоделием, и поэтому эти уроки ему не требуются. Про музыку также говорят те, кто музыкальное образование получает. Я каждый раз объясняю, что нельзя так просто нарушить программу.

- А с появлением телефонов и гаджетов вы это как-то связываете?

- Это тоже очень важно. Ничего не надо запоминать: нажал - получил. Хотя я не понимаю, почему эти гаджеты широко используются в нашей практике. Дело в том, что в 2019 году Валентина Матвиенко [спикер Совфеда РФ] проявила инициативу, что школам надо дать освобождение от этих от смартфонов. Ну, поговорили, написали документы, на школу все переложили, что это она должна решать вопросы. Все. Наверное, было бы проще, если бы в школе были какие-то глушилки, которые не давали бы возможности пользоваться телефоном. Сейчас на ЕГЭ, ОГЭ нельзя ими пользоваться.

- Может быть, вы заметили, что дети как-то еще изменились? Например, начали раньше взрослеть или стали умнее за пределами учебы?

- Я так думаю, что дети стали позже взрослеть. Родители часто спрашивают, мол, когда у него наступит какое-то прозрение, когда начнет что-то понимать. Я говорю, что где-то к 30 годам. А почему так поздно? Просто вот такой ребенок. Дети стали инфантильнее. Может быть, они рациональны в смартфонах и где-то обгоняют других. Но я скажу так, что эта телефонная зависимость не дает возможности развить творческое начало, сметливость. Ко всему прочему, они к этим телефонам относятся походя. У меня в день по три-четыре приносят потерянных. Я объявляю по радио, забирают через день-два. Сейчас у меня лежит еще один, никто за ним не идет.

Почему так? У детей сегодня нет трудолюбия: и в школе на уроках учиться не хотят, и дома ничего особенно не делают, и в общественном месте не работают. Поэтому ко всему относятся так с легкой такой иронией, что это все ерунда. Думаю, что в целом дети не такие, как были 10, 20 и 30 лет назад. В большей степени они самовлюбленные, зацикленные на самих себе, ни о ком особенно не хотят заботиться.

Мне кажется, что нынешние связи родителей и детей тоже изменились, они очень своеобразные и выходят за нормальные для меня рамки. Папа уезжает в другой регион на работу, мама бежит на одну, вторую, третью работу. Ребенок с бабушкой или с дедушкой. А иногда эти семьи хоть формально и существуют, но фактически разваливаются.

- Закономерный вопрос: получается, отношение родителей к школе тоже поменялось? Мне видится некоторое противоречие, потому что раньше дети проводили больше времени в школе, а сейчас меньше. При этом, кажется, родители стали больше требовать от школы, в том числе воспитательных моментов, стараются переложить свои функции на школу. Заметили ли это вы?

- Да. Решить эту проблему в короткий промежуток времени невозможно. Одни родители сегодня заняты только работой, другие бездельничают. 1990-е и 2000-е годы перевернули семейную жизнь.

Те родители, которые доставляют школе какие-то проблемы, очень своеобразные. Какой-то отец учит ребенка: «Дай первым сдачи, обязательно кого-то ударь, чтобы все знали, что ты просто можешь», - и все в таком духе. Тут же может научить материться. Отдельные дети начинают и так и эдак говорить еще в начальных классах. Не школа же этому всему учит. Когда родителей вызываешь и рассказываешь об этом, они говорят: «А вы наказывайте их. Поставьте в угол или выгоните с урока». Они просят того, что сами испытали во время своей учебы. Попробуй сегодня такое сделай...

Любое воздействие на ребенка сейчас возможно только через родителя. Я прошу, чтобы повлияли на ребенка, чтобы он не матерился и не дрался. «А его провоцируют, и он вынужден отвечать», - говорят мне. А почему только его провоцируют? Это такая отговорка, мол, мы-то его хорошо воспитываем, а тут над ним издеваются, и он вынужден так себя вести. Скажу больше, в этом больше отличаются девочки. Они более агрессивные, вцепляются друг другу в волосы, объединяются против кого-то.

Я не вижу перспективы изменения этой ситуации. На днях ребенок с другим подрался. Он не может объяснить, почему. Просто ему хочется, надо обязательно кому-то сделать больно. А если разобраться глубже? Потому что ему учитель поставила не пятерку, а четверку. Так он выплеснул себя. Если раньше я вызывал к себе в кабинет, мы как-то решали вопрос до конца, то теперь надо вызывать родителей, а они начинают изворачиваться.

По идее, за такие вещи, когда ребенок так себя проявляет агрессивно, постоянно матерясь, находится в каком-то состоянии драки, я бы штрафовал родителей, и не на 200 рублей, а тысяч на 20, 30 и все 50. Пусть не в первый раз - сначала предупреждение. Школьник не должен себя так вести. Родители должны отвечать за него по полной программе. Это единственный вариант показать им, что они за него несут ответственность. А сейчас родители свои личные проблемы перекладывают на детей. Некоторые из них не имеют друзей, постоянно одни, потому что изображают из себя взрослого человека – взяли пример с мамы или папы. Я вижу, что есть обиженные взрослые и такие же дети.

- А как изменились образовательные программы?

- Сейчас новый федеральный государственный образовательный стандарт (ФГОС) начального и общего образования. Это огромные фолианты, где расписано все и вся. Но то, что нам бы нужно было, там никто не написал. Там только общие фразы. Сама практика с помощью этих ФГОС не меняется. По существу, единственное, что изменилось, как я думаю, не в лучшую сторону - мы многие вопросы должны согласовывать с родителями. А те ведут себя по-разному. Вот весь класс за изучение русского языка, один против. И он пишет жалобу, а мы должны разбираться с этим вопросом. Или, например, предмет «основы религиозных культур». Кто-то выбирает православие, кто-то буддизм и так далее. Мы должны согласовывать, кто какой курс хочет. Если два человека выберут один, пять - другой, десять - третий, как это преподавать? Очень сложно. В смысле программ раньше было проще.

Могли бы достичь большего, если бы выстраивали всю свою педагогическую систему, исходя из реальных возможностей наших детей. Мы и сейчас можем на детей влиять, но это не то влияние, которое приносит быстрый эффект. Работаем на далекую перспективу. Получается так, что современные дети во многом ориентированы на некий бизнес, и это поощряется государством, кстати. Они даже иногда приходят, говорят, мол, можно мы будем заочно учиться, а с помощью телефона торговать какими-то вещами.

- В связи с этими стандартами роль учителя повышается или понижается? Ведь то, как идет урок, все равно от него зависит.

- Конечно, учитель определяет многие вещи, но не все. Есть такая практика, когда родители дают оценку деятельности школы в разных ипостасях. Например, комфортность и условия предоставления услуг, доступность услуг для инвалидов и прочее. Причем это так и звучит «услуги». А вроде бы говорили, что школа уже услуг не оказывает, и мы осуществляем общее образование. Тут, однако, пишут про «услуги». Многие родители так и считают. Законодательство у нас мало кто знает, а уж нюансы тем более. Но родители думают, что у них есть определенный взгляд на вещи, а мы должны ему следовать.

Например, мне пишут, что в классе есть ребенок, который выбивается из общего состава, ведет себя очень плохо. Его просят исключить из класса или перевести. Я не имею права это делать без заявления родителя. А мне говорят: «А как это так? Мы страдаем, а закон его защищает?» Да, защищает.

- Как вы относитесь к новым веяниям в образовании, которые государство сейчас применяет? Например, с 1 сентября нужно в школах проигрывать гимн России.

- Это хорошо. И гимн нужно, и флаг нужно. Правда, может, это не совсем продумано, потому что любая школа состоит из этажей. Делать это на каждом этаже или по очереди? Если на улице, то осенью и весной еще можно, но зимой будет сложно.

Есть другие новшества, которые касаются воспитательной работы. Вот столетие пионерии отметили недавно, новую организацию хотят создать. Пионер – детям пример, тут все понятно. А назвали это мероприятие «Большая перемена». И как этот новый пионер будет называться - «большой переменщик»? Как это будет? Есть сейчас «Молодая гвардия», «Российское движение школьников» и так далее. Организаций много существует, наверное, они пользу приносят. Но дело в том, что они все сильно забюрокрачены. По любому поводу нужна бумага, фото с мероприятий, чтобы подтвердить. Поэтому весь пар уходит в свисток. Сильно много отчетов, а с детьми, получается, сильно работать и некому.

Я вспоминаю, когда был классным руководителем. Я понимал, что нужно детям, играл с ними в футбол, например. Но никаких снимков никому не отсылал, не отчитывался. Поэтому у меня было время этим заниматься. А если бы это было необходимо тогда, то я бы на уровне этих отчетов и остался.

- Как сегодня должно выглядеть такое движение как аналог пионерии? Чем дети должны заниматься, стоит ли связывать это с какой-то идеологией?

- Само собой, патриотизм, любовь к родине – это важно. На этой почве можно построить движение и принять максимальное число детей в него. Я думаю, что эти идеи, которые заложены в основе «Большой перемены», в принципе хорошие. Другое дело, как их воплотят в жизнь: всегда какая-то бюрократия, система отчетов. Эти отчеты должны быть на минимальном уровне, а у нас на максимальном.

- На ваших глазах было уже несколько десятков выпускных. Получается, у вас сейчас собственный выпускной идет, если можно так сказать. Не грустно ли вам в связи с тем, что покидаете гимназию?

- Конечно, какая-то ностальгическая нотка есть. Сопоставляешь и думаешь: мог бы поработать, что-то еще сделать. Но потом понимаешь, что есть родители, которые опять начнут писать куда-то. Как правило, пишут не мне, а в прокуратуру, губернатору, президенту. Даже не хотят понять. Можно это терпеть, но границы должны быть. Я понимаю, если бы я или учитель что-то нарушил, но тут же родителю просто постоянно что-то не нравится. «Услуги» есть услуги...

- Есть ли какое-то опасение, как школа будет без вас?

- Я бы хотел, чтобы на этот пост заступил наш учитель. Со стороны никого не хочу. Не для того же я это все время столько делал и старался, чтобы пришел кто-то и начал здесь процесс неизвестный. У нас есть подготовленный человек. Думаю, справится, а если что, я подскажу и помогу.

- Чем планируете заниматься после школы?

- У меня много всяких дел. Марки буду раскладывать, монеты, у меня за столько лет много накопилось, а ничего не разобрано. Книги буду читать, за наших на Украине болеть, чтобы все это побыстрее закончилось. Может, потом займусь какой-то общественной работой.

- Хочу с вами поговорить о политике. Вы с 1980-х и до конца «нулевых» вели активную политическую деятельность. Были депутатом Барнаульской гордумы, баллотировались в Госдуму, были в Краевом совете народных депутатов. Можете ли провести параллели между политикой и педагогикой? Есть ли какие-то схожие моменты в этих сферах?

- Вряд ли. Соприкосновений политики и образования не вижу. Оно используется всегда, когда проходят выборы. Вот тут сразу просьбы от всех руководителей, чтобы на родителей повлияли, чтобы они пришли проголосовать. А как только голосование заканчивается, только отдельные депутаты обращают на нашу систему внимание. Все остальные про нее сразу же забывают.

Раньше ко мне было много обращений граждан, но в основном они касались жилья, дорог, коммунальных вопросов, транспорта. По образованию очень редко кто-то приходил.

- В свое время в «нулевые» в Барнауле вы открывали митинг против реформ и роста цен на товары. Получается, с тех пор проблемные темы почти те же самые остались?

- А как они будут меняться? Люди нынешнего поколения от прошлого отличаются тем, что менее активны и стараются решать вопросы как-то иначе или вообще их не решать. А по существу, проблемы эти всегда висят над нашим обществом.

- Вы еще общаетесь с КПРФ? Почему ушли из политики?

- Я по-прежнему активный член партии. Видите, сейчас другое время наступило. Наша дума, когда работала еще при Владимире Николаевиче Баварине (глава администрации Барнаула с 1991 по 2003 год, - прим. ред. «Банкфакс»), состояла из бюджетников. Это была проблемная группа – врачи, учителя, инженеры. Мы были людьми, которые осуществляли связь с людьми, от народа не отрывались. Это была хорошая практика. Нынешние депутаты в основном обеспеченные люди, я не имею в виду КПРФ, потому что их немного в нашей Думе сейчас. Они могут решать те или иные вопросы без согласований, объединения усилий.

Это просто стало проблематичным. Если я раньше добивался, чтобы поставили лавочку, которую от меня кто-то просил, то нынешний депутат может запросто сделать это сам. Бороться с ними достаточно сложно.

- Получается, в гордуме проще работать тем, у кого есть свой бизнес сегодня?

- Конечно.

- Вы следите сегодня за политикой? Можете оценить, как политическая арена Алтайского края за последние годы изменилась?

- Сейчас наши из КПРФ на подъеме. Только удастся ли им удержаться? Следующие выборы не так уж далеко. Мария Николаевна Прусакова прошла в Госдуму, а Андрей Юрьевич Кривов фракцией в АКЗС руководит. Думаю, что они сумеют сделать наработки, которые могут стать основной будущих выборов. Но оппоненты – «Единая Россия» и «Справедливая Россия» - это так не оставят, будут брать реванш. Думаю, результаты прошлого года их не устраивают.

Слышал, что следующие выборы могут пройти в электронном виде. Как это будет, одному Богу известно. Как тогда повернется этот вопрос, я не могу сказать.

- Сейчас же еще говорят, что, может, не стоит проводить выборы в этом году.

- Да, говорят, что давайте отложим. А чего откладывать, если имеем возможность?

- Чем еще политика тех лет, когда вы ей занимались, отличается от сегодняшней? Может, изменились подходы и методы?

- Когда мы были депутатами, наше общество было значительно беднее. Было много проблем, мы в них барахтались. Учителям выдавали гарнитуры, товары по талонам – спички, бумагу, водку. А теперь ситуация иная. Определенная часть людей живет лучше, более респектабельно, чем раньше. Естественно, что с ними политики ведут себя иначе. У людей теперь другие интересы.

Политика сегодня обогнала нашу жизнь. Мы не можем однозначно оценить ситуацию. Когда начнутся те же электронные выборы, граждане будут голосовать за какие-то вещи, которые нам ранее были еще чужды. Политика и дальше будет влиять на всю нашу жизнь, начиная от экономики, заканчивая всем остальным.

Понятно и логично, например, что лес рубить нельзя. Однако находятся люди, которые не только рубят его, но и всеми силами прикрывают это дело. Наши правоохранительные органы когда-то обращали на них внимание, когда-то нет. Теперь все обращают, но, получается, что для принятия каких-то важных решений нужно, чтобы об этом обязательно сказал президент. А если кто-то пониже рангом, то это вроде как и не обязательно. Политика состоит из огромного количества людей, которые должны размышлять и двигаться в одном направлении. Не может быть принципиальной разницы между тем, что чиновник решил рубить деревья, а президент запретил. У нас пока что левая и правая рука друг с другом не согласуются.

- Многие говорят, что раньше роль депутатов была намного выше. Они могли взаимодействовать с чиновниками жестче, могли повлиять на них. Сегодня, кажется, ситуация обратная?

- Это так. Раньше роль депутата была несколько выше. У чиновников есть определенный регламент, инструкция, согласно которой они действуют. Когда начинают призывать, мол, давайте активнее решать вопрос, это на большинство не действует, потому что есть система. Если человек в этой системе, он должен ей следовать. Если он выбьется и начнет инициативу проявлять, то это может не одобрить высшее начальство. Естественно, что чиновник сегодня защищен огромным количеством разных документов.

Иногда наш премьер Михаил Мишустин и президент Владимир Путин начинают говорить, что давайте принимать решения более самостоятельно. Но ведь инструкции все те же. Сначала поменяйте положение, чтобы появилась возможность.

Поэтому порой депутаты берут на себя работу, которую не может выполнить администрация. Да, раньше они могли остро высказаться и раскритиковать. Если сегодня этого чиновника критиковать хоть последними словами, он покажет регламент, который должен выполнять. Все. Бессмысленно. Может быть, он бы и мог проявить инициативу, но должен думать о последствиях.

- Заметно, что в прошлом созыве много депутатов уже осудили, кого-то еще судят. Раньше ведь такого меньше было?

- Да. Сейчас в основном в депутаты рванула та часть общества, которая привыкла где-то что-то брать и не отдавать. Те, кто привык жить за счет других, в значительной степени оказались в депутатах. Некоторые зарвались, перешли красную линию и поплатились.