Либерал-демократ Елена Клюшникова о проблемах делового климата на Алтае: «У нас сначала создают какие-то структуры, строят здания, а содержание — потом»

Десятки различных государственных органов помогают российским предпринимателям, но год от года число занятых в сфере малого и среднего бизнеса неумолимо сокращается. Причины этого обсуждались и в рамках прошедшего в феврале 12-го международного форума «Сибирский Давос». Своим видением проблем и перспектив развития делового и инвестиционного климата в Алтайском крае поделилась депутат регионального Заксобрания, член комитета по бюджету, руководитель фракции ЛДПР в АКЗС Елена Клюшникова:

Начиная с декабря прошлого года был принят большой пакет документов по улучшению инвестиционного климата. Я очень радовалась этому обстоятельству, пока не увидела интервью томского губернатора. Оказывается, все эти документы типовые и, по всей видимости, были предложены президентом в декабре 2012 года всем губернаторам. Наша администрация уже отчиталась, что все шаги выполнены: создана инвестиционная стратегия, утвержден план мероприятий, созван экспертный совет по улучшению инвестиклимата, разработаны инвестиционная декларация региона, портал о деятельности и т.д. Запущены либо строятся индустриальный парк Новоалтайск-Южный, Алтайский бизнес-инкубатор и бизнес-инкубатор в Бийске, принят единый регламент для прохождения инвестиционных процедур по принципу «одного окна»…

Но хотелось бы сказать о законе «Об инвестиционной деятельности в Алтайском крае», новая редакция которого была принята в ноябре в первом чтении. Мы от фракции ЛДПР подготовили ряд поправок, на мой взгляд, достаточно принципиальных, и уже согласовали их с разработчиком. Допустим, в законе было прописано: «обязанность инвестора – это эффективное использование инвестиционных ресурсов». Мы сделали поправку – «инвестиционных ресурсов, предоставленных в качестве государственной поддержки», чтобы наше замечательное государство не особо вмешивалось в дела инвестора, когда речь идет о его собственных деньгах. Принципиальны также, на наш взгляд, статьи, касающиеся стабильности прав субъектов инвестиционной деятельности. Статья, предложенная разработчиком, говорила о том, что при ухудшении условий инвестирования инвестор имеет право на сохранение прежних условий. Предполагалось распространить это только на инвесторов, которые получили государственную поддержку. Мы настояли на том, что условия будут сохранены для всех инвесторов.

Есть совершенно недействующий, по моему мнению, закон «О полюсах инновационного развития в Алтайском крае» (вступил в силу осенью 2009 года – прим. ред. «БФ»). Трудно сказать, зачем вообще он был принят. Я специально запрашивала, как исполняется этот закон – пришел ответ, что, конечно, исполняется и под него можно подвести любой из воплощаемых сейчас проектов. Также очень сложный и спорный, с моей точки зрения, закон о частно-государственном партнерстве. Потому что сейчас, я так понимаю, все ждут от Российской Федерации закона о государственно-частном партнерстве, где инициатива будет исходить от государства, и оно будет решать, с кем ему заключать соглашения, а с кем нет. Я как инвестор имею печальный опыт, когда ходила и просила – мне нужно то и то на социально значимый проект, давайте работать на условиях партнерства. Мне отвечали – нет механизмов. Есть только общее правило: все государственно-частное партнерство у нас идет через открытые конкурсы. То есть все партнерство и заключается в этих самых конкурсах.

То же самое с законом «О развитии малого и среднего предпринимательства», где написано, что малым предприятиям, занимающимся социальной деятельностью, в преимущественном порядке могут предоставляться помещения и земельные участки. Когда я задаю вопрос, кто будет составлять перечень этого имущества, мне говорят – Главное управление имущественных отношений Алтайского края. То есть ведомство, которое вообще никак не «заточено» на решение проблем развития предприятий. Это исключительно фискальное ведомство, которое занимается либо реализацией имущества, либо сдачей его в аренду. Понятно, что в список для передачи малым предприятиям в первую очередь попадет то, что никому не нужно, что не будет продано и может быть использовано с трудом.

Кроме того, сегодня в крае существует серьезнейшее препятствие для возведения новых объектов – это большое количество земельных участков сельхозназначения, на которых строить нельзя. Перевод земель из категории в категорию всегда был непростой задачей, но сейчас она стала практически неразрешимой. Законно возводить объекты даже на участках, оформленных в собственность, теперь почти невозможно. Решения принимаются лишь по некоторым линейным объектам – это объекты связи, газопроводы, энергетика, дороги, а также для узаконения земли под полигонами ТБО.

Мне в руки попал интересный документ – «Стратегия развития малого и среднего предпринимательства Алтайского края на период до 2025 года». Для наглядности посмотрим, сколько организаций у нас занимается поддержкой предпринимательства: Управление экономики и инвестиций, Управление по пищевой, перерабатывающей, фармацевтической промышленности и биотехнологиям, Главное управление сельского хозяйства, Управление по труду и занятости населения, Главное управление образования и молодежной политики, Управление по развитию предпринимательства, Алтайский гарантийный фонд, Алтайский фонд микрозаймов. В многоуровневую структуру входят и региональный ресурсный центр, Центр государственно-частного партнерства и привлечения инвестиций, Центр координации и поддержки экспортно ориентированных субъектов… То есть забота о бизнесе просто потрясающая! В общем, у меня складывается ощущение, что все делается чисто по-русски: сначала строятся здания, создаются какие-то структуры, нанимаются люди, а содержание там, мне кажется, далеко не все работающее. Кроме того, для защиты интересов бизнеса с 2013 года в систему власти введена должность уполномоченного по правам предпринимателей. Говорить о результатах пока рано, потому что и результатов как таковых нет.

Плюсом является то, что утверждена дорожная карта по улучшению строительства и устранению административных барьеров. На сегодняшний день предпринимателям нужно пройти 30 различных процедур, на которые может уйти 280 дней. К 2018 году число процедур планируется уменьшить до 11, а срок их прохождения сократить до 56 рабочих дней. Здесь многое зависит от федерального законодательства, поэтому местные органы исполнительной власти не могут решить эту проблему быстрее.

Если говорить об основных показателях нашего делового и инвестиционного климата, то Алтайский край занимает 26 место по росту оборота малого бизнеса, 19 место по привлечению частных инвестиций. Я думаю, речь идет о динамике, а не об абсолютных показателях. Статистика по развитию малого и среднего бизнеса в крае свидетельствует об относительной стабильности. Проседание было в 2010 году за счет сокращения числа индивидуальных предпринимателей, которое продолжает снижаться. В Алтайском крае за 2013 год прекратили свою деятельность 3675 индивидуальных предпринимателей. Вообще говоря, численность занятых в сфере малого и среднего бизнеса с 2010 года неуклонно сокращается, что идет вразрез с целевыми показателями основных программ развития края: было 244 тысячи человек, стало 216 тысяч человек. И зарплата в этой сфере значительно отстает от средней по краю. Но при этом отмечается прирост инвестиций в основной капитал именно по малому бизнесу – прямо на 30%. Я не совсем понимаю, откуда берутся эти оценки, но, тем не менее, такую цифру приводят в стратегии развития. Выросли и налоговые поступления, и на 73% за прошлый год выросли взносы в Пенсионный фонд.

В России 37% вынужденных предпринимателей, у которых не было иной возможности трудоустроиться, кроме как открыть собственное дело. Это очень высокий показатель. Практически все они работают более года, закрываются единицы, потому что если закроются раньше, придется возвращать сумму государственной помощи. Более 3,5 лет «живут» только 3,4% предпринимателей. В этой связи мне кажется очень неправильным, что часть грантовой поддержки предоставляется предпринимателям, начинающим свое дело. На мой взгляд, это высокорисковое государственное вложение, и было бы, наверное, разумнее оказывать поддержку уже действующим предприятиям, которые каким-то образом себя зарекомендовали. На моей памяти есть случаи, когда предприниматели специально регистрировали новое ООО, чтобы получить грант.

Инвестиции в крае растут, хотя надо сказать, что с 2010 года темпы значительно замедлились. Отрасли-лидеры по объему инвестиций традиционно одни и те же, имеющие государственную поддержку: транспорт и связь, куда попадают дороги, недвижимость, услуги и сельское хозяйство. До сих пор основная доля у нас приходится на бюджетные инвестиции. Это и краевая адресная инвестиционная программа, и 80х80, и другие целевые программы по здоровью, туризму, животноводству. В разных пропорциях здесь есть участие федерального, краевого бюджетов и частных инвесторов. Хотелось бы остановиться на туризме, который сейчас у нас является совершенно не основным, но деньги туда идут. Так, «Бирюзовую Катунь» (особая экономическая зона туристско-рекреационного типа в Алтайском крае - прим. ред. «БФ») позиционируют как круглогодичное место отдыха, хотя в это время делать там абсолютно нечего. Есть объекты инфраструктуры, частных инвесторов я там не видела. Причем четыре резидента по-видимому лишатся своих участков, потому что за много лет ничего так и не построили. Я думаю, в свое время участки там просто разбирали в спекулятивных целях, в надежде потом выгодно продать.

Проблемы предпринимательства в России абсолютно идентичны, единственное, я бы выделила у нас отсутствие платежеспособного спроса, особенно в сельской территории. Потому что потребитель товаров и услуг – это одно из конкурентных преимуществ, а мы его по большому счету лишены в силу многолетнего отставания доходов населения.

Что касается перспектив, то больше стоит смотреть на наши традиционные отрасли. Это фармацевтика, бывшая электронная промышленность, текстильная, лесоохранная отрасль, переработка сельхозсырья, деревопереработка. Жилищное строительство не стало пока локомотивом развития, и я удивляюсь, почему, при стольких программах расселения и переселения, при таком количестве жилищных сертификатов. Половина строящегося сегодня жилья – это частный сектор. К 2015 году запланировано 1,4 млн кв. м и 2,5 млн кв. м к 2025 году, сейчас у нас вводится 600 тысяч кв. м, и выше пока прыгнуть мы не можем. Руководитель управления ЖКХ говорил, что было приобретено 2,5 тысячи квартир, освоено 2,3 млрд рублей, планируется освоить 4,7 млрд рублей. То есть они все приобретают на вторичном рынке, чем задирают стоимость квадрата.

Стратегия развития предпринимательства в крае предполагает, что на этапе 2014-2016 годов у нас создадутся условия для накопления субъектами бизнеса инвестиций за счет повышения доходов и собственных финансовых средств. Шагов, которые приведут к увеличению прибыльности и доходности, я, к сожалению, не увидела. Затем, до 2020 года, произойдут структурные изменения в сторону производства, инноваций, ресурсосбережения, а на этапе 2021-2025 годов —ориентация на мировые стандарты, социально-ориентированный и конкурентоспособный малый и средний бизнес. Прогнозы довольно жизнеутверждающие. Риски, помимо объективных, могут быть связаны с недостаточным законодательным регулированием, недостаточно быстрым формированием институтов. Но что меня очень умиляет, так это организационные риски, «связанные с ошибками управления и реализации Стратегии, в том числе отдельных ее исполнителей, неготовность организационной инфраструктуры к решению задач, поставленных Стратегией, что может привести к нецелевому или неэффективному использованию бюджетных средств и невыполнению ряда мероприятий или задержке в их выполнении».