Режиссер Дмитрий Егоров о том, почему в Молодежном театре Алтая больше не будет "Прощания славянки" и других его постановок: часто бывает, что больше думают о том, как в театр первый раз придет губернатор и скажет: "Как у вас красиво!", нежели о том, что будет происходить в театре дальше...

Спектакли, которые ставил в прошлых сезонах в Молодежном театре Алтая питерский режиссер Дмитрий Егоров, - "Прощание славянки", "Прекрасное далеко" и "У ковчега в восемь" на новой сцене играться не будут.

"Прощания славянки" не будет однозначно, - заявил режиссер. - "Далеко" и "Ковчег" - под вопросом. Идут переговоры с театром, звонила Татьяна Федоровна Козицына, говорила: "Митя, надо играть". Договорились, что в Барнаул поедет художник-постановщик всех трех спектаклей Фемистокл Атмадзас - посмотреть, что возможно сделать, но на данный момент я себе не очень представляю, насколько можно эти спектакли восстановить".

Одна из причин - актерский состав.

Два актера - Владимир Хворонов и Кирилл Фриц - в настоящее время проходят службу в вооруженных силах.

"Мы с Валерием Сергеевичем Золотухиным обращались в вышестоящие инстанции с просьбой оставить ребят служить в Алтайском крае , чтобы иногда отпрашивать их на спектакли, но не получилось - оба служат вдали от Барнаула, - рассказывает Дмитрий Егоров. - Хворонов возвращается в декабре, Фриц - только весной. Хворонова в "Славянке" мы специально для "Маски плюс" заменили Семеном Ваулиным (его пришлось вывести с той роли, которую он играл в спектакле до того), хотя писали в Министерство обороны, сильно просили, чтобы Хворонова отпустили хотя бы на московский спектакль, но нам этого сделать не разрешили.

А Фриц... Они же все музыкальные, Кирилл там много на баяне играет, например, и заменить его кем-то невозможно".

Кроме этого, из Барнаула уехали актеры Юрий Беляев (исполнитель роли Рындина в "Прощании славянки") и Александр Сизиков (игравший Скорика). Первый - из-за "длительного творческого простоя", второй - в результате конфликта с предыдущим руководством краевого театра драмы , где он работал.

"В МТА актера, который мог бы его заменить, я не вижу, - комментирует режиссер Егоров уход Сизикова. - Кем заменять его - непонятно".

Другая причина - технические условия в новом здании Молодежного театра.

"На "Прекрасном далеке" и на "Прощании славянки" мы играли с залом, на "Далеке" вертели его туда-сюда в разные стороны, на "Славянке" увеличивали сцену. В новом здании этого делать нельзя, - объясняет режиссер. - Даже самый простой из спектаклей "У ковчега в восемь" - он стоял в репертуаре, но его не стали играть. Дело в том, что штанкеты в новом здании не обладают необходимой для поднятия используемых в этом спектакле декораций грузоподъемностью. В старом здании штанкеты были ручные, и на них это было сделать - непросто, но можно, а тут - невозможно совсем.

Что касается "Прекрасного далека", то там станок располагается в зале, для этого нужно снимать кресла, а они в новом здании несъемные. Переносить действие на большую сцену и терять в пространстве я бы совсем не хотел - это все-таки камерный спектакль".

Но у "Прекрасного далеко" и у "У ковчега в восемь" надежда есть: вызов в Барнаул художника-постановщика и поиск компромиссов, чтобы эти спектакли можно было играть. "Если будет возможность восстановить спектакли без потери качества - будем как-то примерять оформление спектаклей к новой сцене", - говорит Дмитрий Егоров.

"А "Прощание славянки" - это мое однозначное решение, что в Москве на "Маске плюс" мы его сыграли последний раз, - продолжает режиссер. - К сожалению, это судьба всех больших, "многонаселенных" спектаклей. "Войцека" в алтайском драмтеатре, например. Вот и у нас "Прощание славянки" полтора года прожил и хватит, наверное. Спектакль был достаточно тяжелый по установке, играли его не очень часто, и с каждым разом я видел, что он теряет в качестве. Не потому, что актеры что-то не так делают. Просто забываются те ощущения, мышцы не фиксируют то, что надо было бы фиксировать. Спектакль игрался раз в 2-2,5 месяца, были и более длительные паузы, которые на спектакле всегда сказываются негативно".

Егоров признает, что те условия, в которых раньше существовал Молодежный театр Алтая, можно назвать полулюбительским : "не было ни цехов - их негде было разместить, ни складов для декораций; но в старом здании мы могли себе позволить чуть-чуть больше хулиганства, чем всегда. Так или иначе, оно было очень старое и некрасивое, и мы каждый раз с ним "играли"".

Но новое здание, как считает режиссер, нефункционально: вместо современного театрального комплекса построен театр старого типа, каких много по России.

"Да, конечно, слава богу, что театр услышали, что ему нужен новый дом, слава богу, что построили, но предложенный вариант не соотносится с теми правилами, которые диктует современность, - комментирует Дмитрий Егоров. - Проект был подготовлен для типового детского театра, хотя своим внешним видом зал гораздо больше напоминает зал филармонии. Я когда только проект увидел, сразу сказал, что мои спектакли там будет играть нельзя. Для нормальных современных спектаклей нужен зал-конструктор, а здесь... Например, есть рампа, которая давно не является чем-то важным. С другой стороны, можно было бы часть кресел сделать съемными - как в Российском молодежном театре в Москве, где мы играли "Славянку" на "Маске". Но это все как-то не учли. Можно было сделать что-то иначе, привлечь других специалистов. Но кто нас, клоунов, будет слушать, даже если бы была возможность предупредить? Проект был утвержден ещё до того, как я вообще в Барнаул приехал. Но у меня даже была встреча с теми, кто его делал. Я говорил: понимаете, вот вы светлые стены в зале сделали - а как затемнение на спектакле делать? Нет, говорят, все в порядке, мы так сделали, чтобы проект утвердили. Часто бывает так, что больше думают о том, как в театр первый раз придет губернатор и скажет, как у вас красиво, нежели о том, что дальше будет происходить в театре.

Но любое современное театральное здание делается не "для красоты", а чтобы зал был максимально функциональным. Необязательно в этом зале должна быть какая-то красота, необязательно должны быть какие-то люстры. Внимание ребенка во время спектакля должно быть направлено на сцену, а не на то, что находится вокруг. Например, московский ТЮЗ или захаровский "Ленком" - там достаточно неуютные темные залы. Но открывается занавес, и все внимание сосредоточено на сцене, только там какая-то магия и красота, а по сторонам зрители не смотрят".

Впрочем, по мнению режиссера, в театре были гораздо более серьезные проблемы, нежели думы о дальнейшей эксплуатации уже поставленных спектаклей.

"Это очень серьезный экстрим - строительство нового здания, и было очень много других проблем, связанных, например, с техническим обеспечением , которое производил г-н Медный (Сергей Медный - бывший директор краевого драмтеатра, с которым аффилирована компания-поставщик оборудования для МТА "Сцена Сибири" -прим. ред. ), - отмечает Егоров. - Медный и его компания, на мой взгляд, это не те исполнители, к которым следует обращаться, у этой компании репутация по Сибири, откровенно говоря, сомнительная. Но тендеры, как я понимаю, выигрывала эта компания, и "скинуть" ее со строительства было невозможно. Я знаю, что Золотухин с Козицыной пытались каким-то образом отстранить компанию Медного от проведения работ. Но не получалось. Почему - не знаю. Могу предположить, что он нужен был кому-то в высших кругах. Да и сейчас в театре объективно есть проблемы поважнее, чем восстановление моих спектаклей. Надо создать производство, реформировать цеха, наладить административную работу, выпускать новые спектакли".

"При этом, поймите, я этот театр очень люблю, там очень открытая и молодая труппа, которая любит свою работу. И то, что мы прекратили с театром сотрудничество, я переживал очень болезненно. Хотя сотрудничать мы прекратили по моей инициативе. С другой стороны, может быть, это правильно, что мои спектакли не идут. Новое здание - новая жизнь, - резюмирует Дмитрий Егоров. - То, что сейчас в театре есть Кокорин (Вячеслав Кокорин назначен главным режиссером МТА в начале ноября - прим.ред.), - это здорово. Это один из немногих людей в нашей стране, который, действительно, главный режиссер во всех смыслах слова, при нем во многих театрах страны начиналась хорошая, интересная жизнь. Да, здание могло бы быть более продуктивным, но я думаю, Вячеслав Всеволодович найдет, как выкручиваться".

У самого Егорова никаких творческих планов, связанных с МТА, на данный момент нет: "это сродни возвращению к бывшей любимой женщине, с которой ты родил троих детей, а они все умерли".