«Мы скатились в состояние «коронапсихоза»: алтайские эксперты оценили влияние второй волны COVID-19 на ментальное здоровье общества

Первый случай заражения коронавирусом в России был зафиксирован чуть более полугода назад. Захлестнувшая страну и Алтайский край в частности вторая волна привела к новым пикам заболеваемости, и пока не ясно, когда последует снижение числа новых случаев. Система здравоохранения не смогла справиться с таким объемом пациентов, о чем свидетельствуют данные из разных регионов страны. Все это, как можно наблюдать в соцсетях, привело к росту нервозности в обществе и даже паническим настроениям. Алтайские медики, психологи и общественники рассказали ИА «Банкфакс» о том, как, по их мнению, менялось психическое состояние и поведение людей за полугодие, прожитое в условиях распространения вируса.

Павел Шумихин, научный руководитель Негосударственного поликлинического центра травматологии и ортопедии, доцент кафедры факультетской хирургии АГМУ, депутат Алтайского Заксобрания фракции «Единая Россия»:

- Эпидемия коронавирусной инфекции однозначно негативным образом отражается на психическом состоянии общества. Предположу, что этот процесс включает как невротизацию здоровой части общества, так и обострение или ухудшение у весьма немалой прослойки населения с психическими заболеваниями. Нужно понимать, что все это является следствием не только собственно самой болезни у непосредственно перенесших ее, но и неблагоприятных социально-экономических факторов, ассоциированных с эпидемией (снижение заработка, потеря работы, изменение привычного образа жизни и т.д.).

Конкретные примеры «ковидной» невротизации наверняка могут привести профильные специалисты. Связывать участившиеся ДТП и другие правонарушения с новой коронавирусной инфекцией и изменившимся на этой почве психическим состоянием общества, на мой взгляд, пока преждевременно, хотя это и совсем не исключено. В любом случае далеко идущие выводы можно делать на основании результатов научных исследований, а не субъективных представлений и ощущений. Что касается меня самого и моего окружения, то о каких-то серьезных проблемах в этом плане речи нет. Можно отчетливо говорить лишь о снижении настроения под влиянием неблагоприятной объективной реальности. Каждый день приносит какие-то негативные новости, жизнь стала более серой и тревожной.

Марина Вдовина, главный специалист-психиатр Алтайского края, заместитель главного врача КГБУЗ «Алтайская краевая клиническая психиатрическая больница им. Ю. К. Эрдмана»:

- Мы не ведем такой статистики – наблюдались ли у людей изменения или нет. Как вы сами-то считаете, как реагируют люди? У населения просто паника с учетом той информации, которую размещают наши СМИ. Если бы информация была более положительной, то, я считаю, такой паники у людей бы не было. А то мы напишем сперва, что у нас исчезли медикаменты, потом выложим фото, что у нас мертвые лежат – а люди потом все это читают. Да здесь даже если у человека здоровая психика – она не выдержит такого. Я считаю, что все идет от СМИ, и я это неоднократно говорила. Что пропагандируем – то и получаем. Никакой положительной информации, сплошной негатив.

Ничего не могу сказать о ситуации на основе своих собственных наблюдений. Таких пациентов у нас больше точно не стало. Просто увеличилось число звонков на телефон доверия – люди растеряны, они не знают, чему им верить, и как поступать в сложившейся ситуации. У нас сейчас просто всеобщая паника, вот и все. Но чтобы с этими проблемами к нам пришли за помощью, непосредственно к психиатру – такого нет.

Татьяна Щегарцова, медик, автор рекомендаций по лечению коронавируса:

- Одна из странностей в поведении людей, которую лично я замечаю, это деление на ковидных и не ковидных, а также агрессия, возникающая в связи с ковид-статусом. Можно заметить некую травлю в отношении инфицированных. Например, у некоторых людей из числа заразившихся нет клинических проявлений, и они должны выйти на работу, но их не допускают до рабочего места, поскольку в их крови есть иммуноглобулины G, которые вообще не свидетельствуют о заразности человека при отсутствии симптомов. Недавно мне звонила моя знакомая, у сына которой в крови обнаружили иммуноглобулины G - они говорят о том, что он уже давно переболел. Его просто не допустили до практики в училище. У нас есть невидимый враг, против которого мы должны объединиться. Вместо этого мы ведем себя агрессивно по отношению друг к другу. Хотя это респираторная инфекция, и рано или поздно, но мы с ней встретимся все.

Еще один фактор, по которому возникает агрессия – это разрозненность мнений медицинского сообщества о сложившейся ситуации. На свое мнение о терапии с применением антибиотиков я получаю множество агрессивных комментариев: «Кто ты такая? Ни дня не работала, а вот у моей мамы 38 лет стажа, всю жизнь лечили тем-то и тем-то, а ты говоришь, что это неэффективно». Ну хоть 20, хоть 30 лет стажа – как мы можем сейчас в борьбе с новой инфекцией, которой года нет, применять те, старые методы лечения?

Почему мнения врачей разрознены? Часть специалистов, видимо, недостаточно мотивирована в том, чтобы обновлять свои знания, кто-то просто сильно загружен и разбираться с каждым конкретным случаем просто нет времени. В итоге врачи амбулаторного звена поголовно назначают антибиотики, а врачи стационарного звена потом берутся за головы, и не знают, чем теперь лечить.

Изо всех каналов стекается информация: опасный вирус, мир изолируется. Все это понимали и были в твердом уме, пока это было далеко от нас. Как только это дошло до нас, мы реально стали заболевать и узнавать о летальных случаях, у нас у всех голова будто отключилась. Почему готовы выпить все, что угодно, даже препараты, которые могут откровенно навредить нашему здоровью? Почему мы не можем остановиться и осознать тот факт, что лечение симптоматическое? Заболевание протекает тяжело у людей с факторами риска, поэтому единственное, что нам остается - это все те меры (маски, социальная дистанция), о которых нам постоянно напоминают.

Всеволод Понич, епископ Славгородский и Каменский:

- Естественно, психологическая обстановка меняется. Прихожане приходят со своими проблемами, просят совета. Но совет здесь может быть один – те меры предосторожности, которые предлагает Роспотребнадзор: социальная дистанция, самоизоляция, использование масок и т.д.

Прихожан стало меньше примерно в пять раз. Это объясняется как тем, что люди в возрасте - старше 65 лет – сейчас сидят по домам, так и простым страхом.

Константин Емешин, член общественной палаты Барнаула, медик, блогер:

- В самом начале, когда только появилась информация про пандемию, я уже тогда начал использовать такой термин, как «коронапсихоз». Эпидемии всегда были, есть и будут. Но тогда общество не погружалось в состояние такого психоза, как сейчас. Раньше были эпидемии так называемого и «птичьего», и «свиного» гриппа. Это ведь тоже вирусы, но тогда такого массированного воздействия на психику общества не было.

Я думаю, здесь свое влияние оказали новые каналы распространения информации, и в первую очередь – социальные сети и мессенджеры, набравшие популярность и присовокупившиеся к СМИ. Ну а во-вторых, вся эта история попала в переплет большой политики. У нас все это наслоилось на всероссийское голосование по внесению изменений в Конституцию, в Америке сейчас год президентских выборов и т.д. Именно благодаря тому, что в дело вмешались политики и стали предпринимать попытки использовать ситуацию в свою пользу, чтобы получить политические очки, дело приобрело столь пугающие масштабы в глазах людей. Начались эдакие соревнования в информационном поле. В качестве примера можно назвать разработку российский вакцины. Кроме забавы здесь пока ничего не получится – любая вакцина отрабатывается даже не месяцами, а десятилетиями. В общем, в итоге мы скатились в это состояние «коронапсихоза». Интересно, что в предыдущие годы все прислушивались к мнению ученых. В данном случае мнение специалистов никого особо не интересует. Политические соревнования оказались куда важнее.

Еще один источник психоза – это ситуация в экономике. Своими мерами по противодействию распространения инфекции политики многих стран спровоцировали большие проблемы. Сюда же можно отнести изменение цен на нефть, что особенно актуально для России. Все это не в меньшей мере повлияло на формирование атмосферы «коронапсихоза». Хотя я вот посмотрел по своему ТСЖ – уровень платежей за коммунальные услуги, как ни странно, не упал. Число неплательщиков не увеличилось. То есть мы видим экономические сложности, но люди находят способы, выкручиваются, а значит, экономика живет.

Александр Лазарев, депутат фракции «Единая Россия», председатель комитета по здравоохранению и науке Алтайского Заксобрания:

- Конечно, на протяжении полугода атмосфера в обществе менялась. Вначале было тотальное неверие, один известный бизнесмен даже убеждал меня, что это все это фейк и ерунда. Когда пандемия была далеко – нам казалось, что она пройдет мимо. А затем произошел рост случаев заражения – весной, летом и, конечно же, осенью, когда пошло наслоение сезонных ОРВИ и гриппа. Здесь, разумеется, стала выказываться определенная тревога.

Конечно, на это влияет и накопившееся за долгое время число выявленных случаев заражения COVID-19. Понятно, что зафиксированные официально случаи – это только часть целого «айсберга». Многие ведь переносят вирус бессимптомно. Когда прослойка инфицированных стала большой – а это около 17 тысяч человек только в Алтайском крае - конечно же, изменилась и атмосфера в обществе, она стала более тревожной. Слишком ли мы выделяемся на фоне других регионов в этом плане? По моим наблюдениям, не хуже и не лучше. Почти 1 % инфицированных среди населения - это, в общем-то, большая цифра, а если учесть скрытые случаи, то ее можно помножить еще на 5-10.

Если сначала можно было наблюдать, как люди легко относились ко всему этому – они игнорировали маски, игнорировали средства дезинфекции - то теперь можно заметить несколько иную тенденцию: среди людей стало расти недоверие к эффективности этих мер защиты. Это можно объяснить случаями заражения среди тех, кто только частично пользовался этими средствами защиты. Но нужно понимать, что мелочей в этой ситуации нет, и меры безопасности должны применяться правильно: ту же маску нужно не просто носить, но и часто менять. А мы что видим? Идет человек, а маска у него болтается на подбородке, для вида. Нужно обязательно обрабатывать руки, обрабатывать нос, соблюдать дистанцию и т.д. И, если внимательно посмотреть, то, как мне кажется, люди стали понимать это. Прекратились, к примеру, массовые мероприятия, несмотря на то, что они сейчас официально не запрещены. Отношение к пандемии среди населения медленно, но меняется.

Конечно, этот психоз, который мы имеем на сегодняшний день, создает серьезные проблемы. Напуганные люди требуют госпитализации и тестирования на коронавирус. При этом половина всех пациентов, которые сегодня есть с симптомами пневмонии и ОРВИ, не заражены коронавирусом. А вот их появление в «красной зоне» больницы несет за собой риск того, что они заразятся.

Довольно грамотно в этом плане действуют медики в Китае. Коронавирус от гриппа или ОРВИ можно отличить, в том числе и по тому, что на 8-9 день он не проходит сам. И медики в Китае не кладут всех поголовно в медучреждения. Они выжидают, наблюдают за больными, и занимаются той массой людей, которая выкристаллизовывается по прошествии срока, когда грипп и ОРВИ проходят сами по себе. И в Китае, как и в Южной Корее, Японии, Вьетнаме, можно сегодня заметить самые слабые темпы распространения инфекции по сравнению с другими государствами. В этих странах народ просто достаточно дисциплинирован, а мы за прошедшие годы стали немного другими, и этой дисциплины нам сейчас не хватает.

Игорь Маслов, клинический психолог:

- Сразу отмечу, что все нижесказанное – это мои наблюдения, которые не являются статистическими данными. Хотя я смотрел данные на различных ресурсах, и они, в общем, совпадает с теми тенденциями, которые я выделяю.

Во-первых, есть впечатление, что за время пандемии у людей поднялась тревожность. Но здесь есть важная ремарка: как правило, тревожность выросла у тех людей, у кого она и без того была высокой. То есть, если у человека есть склонность к тревожному, депрессивному расстройству, то из-за коронавируса сюда присовокупляется повышение уровня стресса, что может привести к усилению симптомов. Человек, не склонный к тревожности, не так явно ощутит ее рост.

В общем-то, это логично, что коронавирус отразился в первую очередь на тех, у кого есть склонности к такого рода симптомам. У тревожных людей в принципе нарушено чувство безопасности, поэтому если в мире происходит что-то пугающее, то они чувствуют еще меньше контроля над своей жизнью, и их накрывает тревога, состояние «я не знаю, как мне дальше быть, я не знаю, что мне сделать».

Еще один важный момент – это усиление симптоматики у людей с обсессивно-компульсивным расстройством. Обсессии и компульсии – это навязчивые действия. Например, постоянное мытье рук. Из-за коронавируса, как не сложно догадаться, у людей, склонных к обсессиям и компульсиям, могут возникнуть новые программы поведения. Например, постоянная дезинфекция всех мест пребывания, постоянная замена маски, нежелание впускать людей в квартиру и т.д. В том числе я заметил, что такие программы появились у тех людей, которые не были склонны к ним ранее. Но здесь можно отметить тот же тренд – симптомы усилились, в первую очередь, у тех, кто изначально был склонен к ним.

Еще я отметил, что самоизоляция привела к тому, что межличностные отношения у людей стали более напряженными. Данные соответствующих исследований есть в свободном доступе. Мои клиентские запросы тоже изменились: очень много людей жалуется на повышенную напряженность в отношениях. Это связано с тем, что в условиях самоизоляции мы находимся в замкнутом пространстве с людьми, которых не знали достаточно хорошо, как может оказаться, потому что раньше наша жизнь была постоянно заполнена чем-то еще: работой, друзьями, досугом. Из-за этого всплывает неудовлетворенность друг другом. Люди испытывают напряженность, у них нарастает пассивная или активная агрессия. Я полагаю, на этой волне чьи-отношения могли закончиться или же, как минимум, переосмыслиться. Это такой специфический для коронавируса момент, потому как рост тревоги и депрессии – это реакция на любые потрясения в обществе.

Также у многих людей происходит в этот период переоценка ценностей, хотя этот пункт – он немного абстрактный. Люди учатся больше полагаться на себя, привыкают жить в автономии, в противовес ценности семьи или какой-то общности людей, к которой они относились. Хотя в исключительных, редких случаях люди напротив сближались. Я полагаю, что верно и утверждение, что люди меньше стали надеяться на помощь властей, стали меньше им доверять. В этом случае, конечно, хорошо бы иметь какое-то исследование под рукой, которое бы четко указывало на этот факт, но я могу говорить о нем только исходя из собственных наблюдений. В соцсетях люди шутят над тем, что маска спасает не от коронавируса, а от штрафа, к примеру. Люди обсуждают, насколько соответствует действительности статистика по заразившимся и т.д. Все это можно считать доказательствами некоего недовольства и недоверия. Насколько это критично – я сказать не могу.

Если углубиться в вопрос, то я полагаю, что на фоне снижения доходов люди также чувствуют себя в меньшей безопасности и испытывают напряженность. Это перекликается с первым пунктом, касающимся тревожности, но в этом случае это скорее про то, что люди попросту более настороженны перед лицом неизвестности. Думаю, это все основные моменты, хотя, наверняка, существуют и какие-то частности.