«Топор войны»: алтайские эксперты и политики поделились взглядами на скандал в лесной отрасли

В первую неделю декабря глава министерства природных ресурсов и экологии России Дмитрий Кобылкин пообещал к январю 2019 года прописать отдельные условия для использования ленточных боров на территории Алтайского края ради сохранения уникального леса. Вполне ожидаемо на заявление болезненно отреагировал холдинг «Алтайлес», который развернул настоящую информационную войну со сторонниками заявлений министра, даже успев обвинить последнего в дилетантстве и потворстве «узким кругам» активистов. Инициативная группа работников компании собрала больше 17 тысяч подписей под петицией против решения Кобылкина. В холдинге уверены, что такой, по их мнению, опрометчивый шаг не только оставит сотни людей без работы, но и приведет к настоящей катастрофе — без надзора арендаторов боры якобы обречены на гибель. Политики, активисты и сами лесные арендаторы высказали свое мнение по поводу целесообразности грядущих изменений.

Василий Железовский, депутат АКЗС:

- Хотел бы высказаться в том числе от лица Общественного совета по защите алтайских лесов. Мы, конечно, понимаем, что 17 тысяч человек сегодня обслуживает интересы холдинга, которые лежат далеко за пределами Алтайского края. 80 % древесины (это официальные данные), которая заготавливается в Алтайском крае, уходит на экспорт. Здесь они продают неликвид. Есть узкая группа лиц, которая приватизировала лесное хозяйство в интересах третьих стран, уничтожила внутреннее потребление. Но дары Алтайского края должны в первую очередь работать на жителей региона. Это мы должны из этого леса строить себе дома и только излишки отправлять на экспорт. У нас все наоборот.

Я бы хотел этим деятелям задать простые вопросы, которые задаю уже с 2013 года. Сколько человек работало в лесной отрасли Алтайского края до создания холдинга «Алтайлес», и сколько работает сейчас? У меня есть статистика, и они сами признавали, что лесная отрасль потеряла около 10 тысяч рабочих мест после создания холдинга по причине того, что они подчинили все экспорту. Закрыли лесхозы, уничтожили мелкую переработку — раньше в каждом лесхозе была своя пилорама, свои производящие мощности, они вели деревообработку. Теперь они не ведут ничего — холдинг все уничтожил. Только в Тюменцево было 30 частных пилорам, осталось три за последние шесть лет.

Самый интересный вопрос: сколько налогов платила лесная отрасль до создания холдинга «Алтайлес» в различные уровни бюджета — районные, краевой— и сколько платит сейчас? Предоставьте сравнительный анализ эффективности вашей работы. Я могу сам дать ответы. Бюджеты всех уровней потеряли. Нас просто грабят. У нас нет других лесопереработчиков, «Алтайлес» смял всех. На сегодняшний день все леса в Алтайском крае в инфраструктурной доступности находятся в аренде или принадлежат 63 юрлицам. Подавляющее большинство из них аффилированы или находятся под контролем холдинга. А остальным, мелким, просто заткнули рты, их смяли, уничтожили, их просто нет.

Есть пример Финляндии, которая, наверное, сопоставима по территории с Алтайским краем. Там проживает около 5 млн человек, у нас около 2 млн. В Финляндии 630 тысяч арендаторов леса, а у нас 63. Министр природных ресурсов на совещании мне сказал: «Как же, у нас малый бизнес с аукционов покупает лес». И что-то в прошлом году аж 14 человек купили. Хоть садись и плачь.

В таком виде лесное хозяйство я не приемлю, я его видеть не хочу. У меня отобрали лес, у меня отобрали ресурсы, отобрали работу у моих избирателей. Поэтому лесное хозяйство Алтайского края требует модернизации, пересмотра подходов. И если они говорят, что защищают лес от каких-то там «черных лесорубов», то мне вообще это словосочетание непонятно. Они говорят, что они и сеют, они и охраняют, и кроме них больше никто не сможет. В Камне-на-Оби построили ЛДК. Я что-то не вижу бума строительства в городе деревянного жилья для каменцев.

Я не защитник леса. Если было бы необходимо в интересах жителей Алтайского края вырубить бор — я бы первый взял топор. Лес должен служить в первую очередь интересам жителей Алтайского края.

Денис Шубин, директор по связям с государственными органами и общественностью ООО «ЛХК «Алтайлес», кандидат сельскохозяйственных наук, председатель общественного совета при Министерстве природных ресурсов и экологии Алтайского края:

- Заявление Дмитрия Кобылкина вызвало негодование среди работников «Алтайлеса», да и ряда других организаций. Они создали свою инициативную группу, собрали подписи под обращением к министру. Мы их, разумеется, поддержали в этом вопросе, потому что переживаем за коллективы холдинговой компании.

По поводу нападок, едких замечаний, назовем их так, могу сказать, что арендатор не устанавливает объем пользования, его устанавливает специализированная государственная организация, заинтересованная в том, чтобы определить количественные и качественные показатели ведения лесного хозяйства в том или ином лесном массиве. Государство определило этот объем, исходя из нормативов, которые научно обоснованы, мы к этому никакого отношения не имеем. Мнение некоторых экологов, которые не имеют специализированного образования, вызывает опасения. Они инициировали ряд очень серьезных проверок, в том числе из федерального центра, на предмет ведения лесного хозяйства, в частности, в ленточных борах. Могу вас заверить, что ни одна проверка не выявила тех серьезных нарушений, о которых экологи информировали органы власти.

Их обеспокоенность оправдана с точки зрения активной гражданской позиции, но не оправдана с точки зрения фактов и науки. В ленточных борах сплошные рубки запрещены. Они и так имеют категорию защитных лесов, в них ведутся только выборочные рубки с интенсивностью не более 30 %. Из 10 деревьев вырубят максимум три. С научной точки зрения это происходит для того, чтобы своевременно направить в народное хозяйство древесину, которая является спелой или перестойной, и создать благоприятные условия для естественной смены хозяйственно ценных пород. Увеличивается освещенность полога — а сосна порода светолюбивая — происходит возобновление второго яруса, и насаждение продолжает жить.

Инициатива Дмитрия Кобылкина была в том, чтобы создать новый лесорастительный район специально для ленточных боров, чтобы ввести там «особые правила игры». Разобравшись в этой ситуации, мы узнали, что, прежде всего, новые «правила игры» будут касаться увеличения федеральных нормативов на осуществление мер по охране и защите лесов. Это прокладка минерализованных полос, содержание пожарных наблюдательных вышек, пунктов сосредоточения пожарного инвентаря и т. д. Здесь «Алтайлес» министра полностью поддерживает. Но эти нормативы мы сегодня перевыполняем в десятки раз, потому что это необходимо лесу. Пусть их закрепят на законодательном уровне — это прекрасно. Но мы не согласны с тем мнением, что сегодня якобы ведутся объемные рубки и это как-то влияет на состояние ленточных боров в отрицательном смысле. Да, это влияет, но влияет в положительном смысле — пройдет процесс возобновления и омолаживания боров. К сожалению, дерево не живет вечно. Рано или поздно оно умрет, и мы должны сегодня сформировать поколение, которое придет на смену действующим лесам.

Что касается обвинений в том, что с приходом холдинга уменьшилось количество рабочих мест в лесопромышленной сфере края, то здесь не нужно путать. Если говорить глобально, то процесс урбанизации никто не отменял, и сегодня идет массовый отток из отдаленных сел в приближенные к центру. Некорректно сравнивать данные 2007 года с данными 2018 года. У нас не было никаких сокращений на тот период времени и нет сейчас. «Алтайлес» всегда держал четкую направленность в отношении переработки древесины. Мы сегодня продаем 90 % готовой продукции, прошедшей углубленную переработку. Вот эти огульные заявления, что мы продаем кругляк — абсолютно необоснованные. Мы полностью закрываем потребности Алтайского края, близлежащих субъектов и в древесине, и в пиломатериалах, и в дровах. Если упадет объем пользования — безусловно у нас будет сокращение рабочих мест, наши работники поэтому и переживают. Они не хотят переезжать из районов, не хотят поддаваться процессу урбанизации. Если упадет объем, мы создадим прецеденты по сокращению рабочих мест и только усилим процесс урбанизации.

Люди понимают, что если упадет объем пользования, то все эти мероприятия по охране и защите лесов — а под ними скрывается еще и охрана населенных пунктов от пожаров — все придет в упадок. В итоге произойдет страшная катастрофа. Вспомните 1997 год, Угловский район — страшная трагедия была. Люди, прошло всего-то ничего — 20 каких-то лет, но мы уже забыли свои ошибки, мы почему-то хотим еще раз наступить на те же грабли — столкнуться с крупным лесным пожаром.

Те, кто живет здесь, на местах, а не в городе, ходит и обдумывает ситуацию, пытаясь найти какие-то «коммерческие нотки», «лукавство», как сегодня стало принято говорить о лесниках. Они-то понимают, что тут у них дом, семьи, которые нужно обезопасить. И сокращение - просто неприемлемый вариант. «Алтайлес» готов к диалогу. Если кто-то из наших сотрудников нарушил правила — вы нам покажите, поедемте, посмотрим. Но, как правило, эти огульные обвинения, что там в лесу бардак - по факту не подтверждаются. А экологи зачастую показывают лесосеки «черных лесорубов», которые вырубают деревья без разбора. Вот с ними бороться нужно, мы официально предлагаем наши усилия объединить и бороться с этой чумой ленточных боров. Это, я уверяю, очень важное мероприятие, где должны объединиться все — и экологи, и арендаторы, и арендодатели, и органы внутренних дел.

Алексей Грибков, координатора региональной группы общественного мониторинга ОНФ по проблемам экологии и защиты леса в Алтайском крае:

- На чем была построена вся их протестная кампания? На том, что с 1 января якобы запрещаются любые рубки леса, запрещается заготовка древесины, всех рабочих нужно увольнять… Кто это сказал? Это они придумали. Сегодняшняя позиция «Алтайлеса» мне вообще не очень понятна. Они взялись протестовать против заявлений министра Кобылкина. А в чем была суть? В том, чтобы использовать ленточные боры в первую очередь не как источник древесины, а в целях сохранения и поддержания их экологических функций. Кобылкин ничего не придумал, это ровно то, что записано в действующем лесном законодательстве, в Лесном кодексе. А написано там, что ленточные боры- это ценные леса, отдельная категория среди защитных лесов, которые вообще подлежат использованию в целях сохранения их полезных функций, использовать их как ресурсную базу допустимо только в той мере, в какой это не противоречит этим самым полезным функциям. Я упрощенно цитирую лесное законодательство. Это действующие законы, вопрос только в том, как они у нас реализуются, исполняются.

Можно послушать дословно, что говорил Дмитрий Кобылкин на правительственном часе, что говорил замминистра Валентик. Последний там говорит в том числе о возрасте рубок, о том, что он был снижен необоснованно. Но это не означает, что его сейчас поднимут до того уровня, какой он был. Почему в «Алтайлесе» решили, что речь идет только о пожарной охране — мне не понятно. Что касается наших предложений — они не только по противопожарному обустройству. Речь все-таки идет о снижении эксплуатационной нагрузки на ленточные боры, более щадящем их использовании в целях заготовки древесины, а также зонировании, выделении особых защитных участков лесов, как этого требует действующее лесное законодательство. Они у нас в большинстве своем на сегодняшний день не выделены. То, что «Алтайлес» акцентирует внимание только на противопожарном обустройстве, игнорируя остальные моменты — мне это не совсем понятно.

Наши предложения выработаны совместно с экспертным сообществом — и с лесоводами, и с экологами, и специалистами по территориальной охране природы. Если внимательно читать мнения экспертов, которые приводит «Алтайлес» в свою пользу, то там говорится ровно о том же, о чем говорим и мы. Резюме в них какое? Такое, что ленточные боры - особое природное явление, и к ним нужен особый подход. То, о чем мы и говорим. Дальше эксперты, которых цитирует «Алтайлес», пишут, что нельзя запрещать рубки. Так и мы говорим, что рубки нужны. Вопрос только в том, какие это будут рубки, как они ведутся. Кто вообще сказал, что рубки запретят? Никто об этом не говорил.

Иван Дитц, глава Тюменцевского района:

В нашем районе в селе Вылково есть филиал Каменского ЛДК. Раньше это был Кулундинский мехлесхоз. Вся история села связана с этим предприятием. Оно всегда было значимо для жителей приборовых сел. Кроме обеспечения населения дровами, а это основной вид топлива, предприятие дает рабочие места, охраняет лес от пожаров, занимается лесовосстановлением, производит продукцию из дерева. Очевидно, что хозяйство оставлять бесконтрольным нельзя. Как известно, сколько людей, столько мнений. Но когда вопрос встал ребром - работать предприятию или нет - депутаты, главы сельских поселений, жители выступили за сохранение лесхоза. Есть понимание, что если вовремя не убирать больные и старые деревья, то начнется размножение вредителей леса, а также увеличение числа болезней. Но главное – увеличится риск лесных пожаров. Это главный враг леса. Одного возгорания может быть достаточно, чтобы за неделю потерять всю Кулундинскую ленту.

Что касается возраста рубки, их видов, то это вопрос к профильным специалистам. Именно заключения научного сообщества должны лечь в основу ведения хозяйственной деятельности.

Сергей Белоконь, председатель Бийского отделения Международного социально-экологического союза, член Алтайского краевого отделения ВОО «Русского географического общества»:

Если арендатор нормальный, не хапуга, как «Алтайлес» - а это именно настоящий хапуга - то он ведет обычную хозяйственную деятельность, ему хватает санитарных, выборочных рубок и для поддержания леса, и на пожарную деятельность, и на санитарную охрану, и чтобы получать доход от хозяйственной деятельности. Опыт работы арендатора бийских лесов позволяет об этом говорить. В «Алтайлесе» просто распоясались, они не знают уже, как урвать побольше. Привыкли рубить огромными масштабами — загоняют большую технику и крупными кварталами вырубают. Можно было бы вполне успешно осваивать и поддерживать леса, а не поступать так, как холдинг — сплошняком порубили, сплошняком посадили. Это уже какое-то промышленное освоение, как на сельхозполях.

Я думаю, вся эта шумиха поднята в исключительно коммерческих интересах, они просто разучились работать по выборочным санитарным рубкам, которые и должны существовать для поддержания леса. Пускай учатся, отправят свои делегации на учебу в «Леспромэкспорт», который арендует наши бийские леса. И не только наши, у него и по Троицкому району есть участки, и от того же «Алтайлеса» он собирается взять себе один лесхоз, в котором сейчас воруют, но который, я надеюсь, приведут в порядок.