«Мы все привыкли ко вранью»: в Алтайском крае оценили «цензурные» инициативы российских законодателей

Сенаторы Андрей Клишас и Людмила Бокова, а также депутат Госдумы Дмитрий Вяткин 12 декабря внесли на рассмотрение нижней палаты пакет законопроектов, касающихся распространения заведомо недостоверной информации в Сети и СМИ. Вкупе четыре документа подразумевают, что распространение таких сведений, если они влекут за собой угрозу возникновения массовых беспорядков, создают угрозу для жизни граждан или функционирования инфраструктуры, или же если они порочат государство, его символику и органы власти, будет наказываться штрафами от 1 тысячи до 1 млн рублей. Кроме того, в случае с информацией, порочащей государство, его символы и органы власти, любой ресурс может быть заблокирован по представлению генпрокурора или его заместителей в досудебном порядке. Часть этих законопроектов поступила на отзыв в Алтайское Заксобрание, и начальник информационно-аналитического управления парламента Андрей Ляпунов в Facebook предложил обсудить инициативы «имени «Зимней вишни». Алтайские политики, юристы и представители медиасферы дали свою оценку спорным законопроектам.

Михаил Беднаржевский, журналист:

— Фейковых новостей быть не должно. С этим утверждением, думаю, согласятся все. Поэтому и поправки, предложенные сенатором Андреем Клишасом, на первый взгляд заслуживают одобрения. Но в случае их принятия сразу возникнут вопросы к массе изданий. Вот, например, гороскоп — это достоверная или недостоверная информация? Может ли фраза вроде: «Львам сегодня стоит хорошенько расслабиться в компании друзей», — создавать угрозу здоровью гражданина? А не приведет ли призыв одномоментно выключить свет во время Часа Земли к «прекращению функционирования объектов жизнеобеспечения»? Кто гарантирует, что опубликованные предсказания старца Паисия о возможном военном столкновении двух военных держав не окажут на неокрепшие (или, наоборот, на ослабшие) умы «иные тяжкие последствия»?

Поэтому я, если бы был парламентарием, предложил бы другие поправки. С минимальными отличиями от обсуждаемого законопроекта. Примерно вот такие: «Нераспространение в СМИ, а также в Интернете достоверной общественно значимой информации <…> влечет наложение штрафа». Вот узнал журналист, что дорогу из пункта, А в пункт Б утром перекроют, но не написал об этом на сайте и в своих соцсетях. А ему — р-раз! — и штраф 10 тысяч. Для первого раза. Или, предположим, журналисты «Банкфакса» уйдут после Нового года на каникулы и не станут писать новости, даже очень важные для общества, — а у них потом из зарплаты вычтут за такую безответственность. Мое мнение — во всем должен быть баланс. Поэтому наказывать нужно не только за распространение лжи, но и за нераспространение правды.

Юрий Красильников, «красный» блогер:

— Во-первых, я считаю, что эта инициатива просто лишняя. Реакция на то, что произошло с «Зимней вишней». Все это просто для галочки сделали, на отстаньте. Там говорится о СМИ и соцсетях, а если это листовки, на столбах наклеенные? Мы же это часто видим в период предвыборной кампании, особенно с очернением кандидата, например, или партии. В законопроекте это не отражено, а чем отличается — я не понимаю. Явное наступление на соцсети и СМИ.

С другой стороны, если что-то вызвало массовую панику, повлекло необратимые последствия, тут должна наступать уголовная ответственность. Есть же у нас статья за ложное сообщение о террористическом акте? Если приехали саперы, кинологи с собаками, пришлось оцепить здание, людей эвакуировать — это уже уголовная статья. Если человек намеренно распространяет панические настроения, то можно все это как-то и приравнять. А если это просто так — ну, наврал человек и наврал? Я сейчас прессу читаю, столько вранья про планетарий, столько необдуманной информации. Заведомо она ложная или нет — просто взяли откуда-то, кто-то что-то напутал. Но информация ложная. Вызывает общественный резонанс? Вызывает. Попы говорят, что боятся в рясах ходить по городу, потому что их побьют. Врут или правда боятся?

Мы же все понимаем, что к юрлицам никто никогда не применит эти санкции. Даже если речь идет о пресс-секретаре президента, высказывание можно приписать ему как частному, а не должностному лицу. А 3−5-тысячными штрафами наказывать за распространение информации, из-за которой пришлось эвакуировать здание — это не серьезно.

Обычное вранье — мы к нему уже все привыкли. Просто кто-то фильтрует его, а кто-то нет. Врач «скорой помощи», помните, у «Зимней вишни»? Он про горы трупов говорил, его сняли на камеру и распространили. Если он просто говорил это толпе — он ничего не нарушил. А если подошел корреспондент и выдал эту информацию в эфир — уже наступает ответственность. Кого нужно наказывать в этом случае? Инициатива бредовая, сделана только для того, чтобы напомнить, что мы боремся, галочку заработать.

Александр Молотов, лидер фракции «Справедливая Россия» в АКЗС:

— Нельзя, конечно, это назвать пакетом. Это отдельные законопроекты, которые внесены вместе. Я акцентирую на этом внимание, потому что один из них, касающийся Закона о СМИ — там, где предполагается возможность блокировки и ответственности за недостоверную информацию в СМИ — он нам не пришел, это предмет ведения федерации, мы на него отзыв не давали. Хотя лично я в принципе против несудебной блокировки. А там предполагается, что по представлению генпрокурора Роскомнадзор будет блокировать СМИ, которые эту недостоверную информацию предоставляют. Блокировка в судебном порядке, когда суд рассматривает доказательства и на их основании принимает решение — эта тема мне как юристу понятна. Но несудебная блокировка, даже за заведомо недостоверную информацию, даже по инициативе генпрокурора, его заместителя, Роскомнадзора — я против этого.

Теперь ко второму моменту. О законопроекте, предусматривающем изменения в КоАП РФ, которые связаны с административной ответственностью за заведомо недостоверную информацию и, соответственно, содержащую уничижительные сведения в отношении государства, его символики и органов власти. Этот законопроект был на рассмотрении в Алтайском Заксобрании и вчера единогласно был поддержан положительный отзыв на него. Я выскажу свою позицию. Надо понимать, что ответственность за такого рода деяния фактически уже есть, но только в отношении конкретных лиц. Это клевета, оскорбление. Единственное, она декриминализирована — это теперь не уголовное преступление, а административное правонарушение.

Теперь речь идет о том, что к ответственности можно привлекать за заведомо недостоверные сведения, за вранье, я подчеркну, если оно касается не конкретных людей, а целой категории граждан. Например, депутатов. Я за 6−7 лет, сколько работаю как депутат, немного устал уже от широко тиражируемого некоторыми СМИ вранья, что депутаты все жируют и получают заработную плату с большим количеством нулей. Это откровенное вранье, и те, кто его распространяет, прекрасно знают о том, что в АКЗС зарплаты получают только работающие на освобожденной основе, а это меньшинство депутатов. При этом всех мажут одной краской.

Ответственность возможна только в судебном порядке и только в том случае, если в суде будет доказан факт заведомости: человек знал, что это неправда, и, тем не менее, эту информацию распространял. Фейк, который сейчас распространяется в СМИ — о том, что нести ответственность будут чуть ли не за прогнозы погоды — это, опять же, вранье. При прогнозе погоды заведомости нет: предсказали, но, как всегда, не угадали. За такое привлечь к ответственности невозможно. Ответственность только административная, поэтому по большому счету я не вижу проблемы в этом законопроекте. Потому как в принципе ответственность за подобное — она и так уже есть, только в отношении конкретных лиц. А теперь мы говорим о категориях государства, его символах и властных органах. Что касается самого факта заведомости, то он существует и в других составах, и он вполне доказуем, пусть и весьма сложно.

Владимир Семенов, лидер фракции ЛДПР в АКЗС:

— Мы поддерживаем законопроект. Что должно перевесить — очередной репрессивный механизм на свободу высказывания или те последствия, которые могут повлечь подобные высказывания? Мне кажется, что второе более важно, оно перевешивает первое. Мы же с вами понимаем угрозы, которые таят в себе те или иные призывы в соцсетях или в СМИ, которые очень быстро распространяются. Мы понимаем, к чему это может привести. Это может спровоцировать и серьезные экономические последствия, и подорвать инвестиционную привлекательность того или иного субъекта федерации. Здесь целый клубок факторов негативного воздействия. И нам кажется, что он перевешивает угрозы, связанные с условной дополнительной цензурой.

Про избыточность этого законопроекта нужно говорить уже не нам, политикам, а все-таки профессионалам. И тут у нас есть специальные правовые службы, в том числе и в Госдуме, которые как раз должны дать свою оценку: избыточен законопроект или он будет корректно работать.

Если говорить о том, не коснется ли это политиков, то однозначного ответа нет, правда где-то посередине. Мы же понимаем, что с одной стороны у политика есть такие же права, свобода высказываться и говорить, все, что он думает. А с другой стороны он всегда должен давать себе отчет, к каким последствиям его слова могут привести. Высказывания политиков разных рангов влекут и разный ущерб. Мы это наблюдаем постоянно, когда политик высокого ранга что-то не так сказал — и упали котировки на бирже, курс национальной валюты упал. Поэтому я думаю, что неплохо бы более взвешенно относиться словам. Но действительно, у нас многие нормы поведения политиков уже регулируются различного рода документами, они думают, что говорят, дают оценку своим словам.

Наталья Карлова, экс-декан юридического факультета АлтГУ:

— Данный законопроект я оценила бы скорее отрицательно. Под благой идеей защиты общественной безопасности и общественного порядка данная норма может быть использована для ограничения свободы слова, свободы выражения позиций, идущих вразрез с официальными. В норме используются оценочные понятия, предполагающие на практике вольную трактовку и сложность доказывания. Например: «заведомо недостоверной <…> информации», «иные тяжкие последствия». Мне здесь видится опасность усиления цензуры.