Не первый год Елену Комарову судьба испытывает на прочность. Все начиналось хорошо: окончила в Усть-Каменогорске школу, торговый техникум, работала старшим кассиром в облкниготорге, потом заведующей огромными складами химреактивов. Вышла замуж за любимого парня, родила ему двух сыновей-погодков. Жили в крошечной комнате общежития, ждали от предприятия квартиру. Но тут страна распалась, заводы стали закрываться, и устроенный быт молодой семьи тоже начал рушиться. Через некоторое время муж ушел.
БЕГСТВО
Тут и Елена осталась без работы. Кормить детей не на что, самой жить - тоже. Днем оставляла мальчишек у друзей (там их и кормили), а сама искала работу. Однажды три дня ничего не ела и, переходя по мосту через железную дорогу, потеряла сознание. Очнулась в таком отчаянии, что подумала: не спрыгнуть ли на рельсы? В это тяжелое время ей встретился Сергей. Когда он предложил ей выйти замуж, сразу согласилась - без опоры на мужское плечо было не выжить. В апреле 1996 года у них родилась дочь Настя. Ютиться в маленькой комнатке общежития впятером немыслимо, и они переехали к родителям Сергея в село под Семипалатинском. Но за два года муж, электрик по специальности и мастер на все руки, так и не нашел в деревне постоянной работы.
Пришлось перебираться в город, снимать там вросшую в землю хибару, состоящую из одной комнаты и кухни. Из окна видны были только ноги прохожих. Зато работа для Сергея нашлась, хотя и не сильно прибыльная. Увы, все чаще он стал возвращаться домой пьяным, агрессивным: скандалы, угрозы, иногда рукоприкладство. Елена с детьми жила в страхе, ожидая, в каком состоянии появится муж вечером. Идти с тремя детьми ей было некуда. Сама устроиться на работу в Семипалатинске так и не смогла. Как только узнавали, что у нее маленький ребенок, никуда не брали. Денег не хватало даже на еду, а растущих ребят нужно было еще и одевать.
В марте 2000 года Елена собрала нехитрые пожитки и с тремя детьми отправилась в неизвестность на Алтай. Это было настоящее бегство. Недорогой домик из двух небольших комнат с кухней нашелся в селе Советский Путь Локтевского района. Хозяева просили за него всего девять тысяч рублей. Но и таких денег у Комаровой не было. Хорошо еще в Усть-Каменогорске от первого мужа шли алименты за двоих сыновей 13 и 14 лет. Там их получала подруга и передавала Елене. Договорились с хозяевами, что пока они будут жить как квартиранты, а ежемесячные поступления отдавать в уплату за дом. Рассчитаться удалось за год. Елена подрабатывала тем, что шила по заказам соседей нехитрые обновки.
Через некоторое время их разыскал Сергей. Приехал с покаянием: "Соскучился по Насте, одному плохо, хочу восстановить семью". Елена поверила. Муж устроился работать в колхоз "Победа", но не долго там продержался - кому нужен выпивоха? Нашел работу вахтовым методом, но сколько денег привозил, столько и пропивал. Елена и дети перебивались как могли: одежду и обувь купить было не на что, донашивали, что есть. Через два года Настя пошла в подготовительный класс. Как-то идет домой и горько плачет, слезы аж на асфальт капают: "Мама, я в школе хуже всех одета!" Решила с Сергеем окончательно расстаться. А через два года он умер - несчастный случай.
Наконец повезло - взяли на ферму мойщицей молочного оборудования. Потом она - городская женщина - научилась доить коров, ухаживать за телятами. Дома с ребятишками завела хозяйство. Работала так четыре года, пока колхоз не обанкротился. Мальчишки во всем помогали матери на ферме (поили телят, чистили клетки), на их плечах были огород и вся домашняя живность. Но очередной удар судьбы не заставил себя ждать.
Это в городе на каждом шагу требуется паспорт, а в маленьком селе о нем иногда не вспоминают месяцами. В 2000 году, когда Комарова с детьми уезжала из Казахстана, паспорт для приобретения билета на поезд еще не требовался. Дом купили "по-деревенски": просто отдали деньги хозяевам и живут. Так многие поступают, ведь официальное оформление собственности в кругленькую сумму обойдется да и по инстанциям походить придется.
"С МУЖЕМ ПРОПИСАЛИ ЧУЖУЮ ЖЕНЩИНУ"
И вдруг возникла нужда, хватилась, а паспорта нет. Исчезли также бланки убытия с прежнего места жительства, трудовая книжка, свидетельство о расторжении брака с первым мужем и другие документы. Сначала подумала, что потеряла их при переезде, но потом пришла к выводу, что это дело рук Сергея. Однажды в пьяном угаре он сжег их свидетельство о браке, Елена едва успела выхватить документ о рождении Насти. С тех пор детские метрики она держала отдельно, прятала их от мужа. Комарова обратилась в сельсовет, рассказала о пропаже паспорта. "Раз у вас ничего нет, поезжайте в Казахстан, восстанавливайте документы". Деваться некуда, кое-как нашла деньги на билет и отправилась в Усть-Каменогорск. Там сразу заявили: "Вы не наша, давно выписались". И дальше разговаривать не захотели.
- Я стала поднимать документы в общежитии, где была прописана с первым мужем и двумя сыновьями, - рассказывает Елена. - И вдруг обнаружила, что в то время в этой комнате вместе с ним "числились" незнакомая женщина Альбина с другой фамилией и ее сын! Я о ней никогда не слышала. А мою учетную карточку, в которую записаны дети, так и не нашли. Кстати, когда в середине восьмидесятых годов мы получали комнату в общежитии, пришлось месяц ждать разрешения из горисполкома на прописку. Девятиметровку выделили на двоих, а нас к тому времени стало трое - не укладывались в нормы жилплощади на человека.
В Казахстан я ездила четыре раза, но так ничего и не добилась. Последний раз в 2003 году почти нелегально, на свой страх и риск. Уже требовались паспорта, их проверяли, а я без документов. Насте было шесть лет, взяла ее на руки и всю дорогу не отпускала, боялась, что если высадят и где-то закроют, то разлучат с ней. Бог охранил, проехали и нигде не задержали. Больше не рисковала. Так и живу без паспорта десять лет, между небом и землей, без возможности прописаться. А страдают дети. Пока я не стану гражданкой России, они тоже остаются нелегалами со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Без паспорта Елена никуда не может двинуться и устроиться на работу. Поняв, что с бюрократической машиной другого государства в одиночку ей не справиться, Комарова начала писать прошения во все властные структуры России, депутату Госдумы, заместителю председателя комитета по делам женщин, семьи и детей Нине Останиной, министру здравоохранения, в миграционную службу страны и другие инстанции. За эти годы одних ответов накопилась толстая папка. Из Москвы запросы спускали в край, потом в район.
- Почти каждый ответ сопровождается выпиской из правил получения российского гражданства. Я их уже наизусть знаю. Когда пыталась получить разъяснение на месте, одни посылали меня в посольство Казахстана в Москву "за дальнейшим документированием" (снова получить паспорт гражданина Казахстана, а потом поменять его на российский), другие советовали обратиться в его консульство в Новосибирске. Но для дальней дороги нужны большие деньги и паспорт. Ни того, ни другого у меня нет. Депутат Госдумы Нина Останина сделала запрос в посольство Казахстана, оттуда спустили письмо в Омск. Оказалось, что консульство находится там, а не в Новосибирске! Наконец пришел ответ: "Паспорт гражданина Казахстана оформляется за рубежом через консульские учреждения. Для установления гражданства республики и документирования национальным паспортом вам надо обратиться в Омск". А зачем туда ехать, если по их закону человек, выписавшийся из Казахстана, через три года теряет гражданство этой страны. Времени прошло гораздо больше, меня там бы и не приняли.
МЫ ЖИЛИ ПО СОСЕДСТВУ...
Язык не поворачивается упрекать эту женщину в легкомыслии, неподготовленности к переменам, незнании законов или недостаточной личной организованности. Любая растеряется, оставшись с тремя детьми в незнакомом селе, на нелегальном положении, без денег, боясь возвращения мужа-пьяницы. Но почему же государственные службы и местные чиновники-то так бездушно безучастны?!
Прожив в селе пять лет, Елена ни разу не встретила Дмитрия - тоже давно одинокого. Когда забот полон рот, некогда глазеть по сторонам. Дмитрий и его родители - тоже переселенцы, только из Узбекистана. И вот судьба свела их на Алтае, в 2005 году стали жить вместе, в гражданском браке. Зарегистрироваться не смогли, поскольку у Елены нет паспорта. По этой же причине целый год не выдавали свидетельство о рождении их дочери Лизы, которая появилась на свет в мае 2006 года. Дмитрий - гражданин России, у него все документы в порядке и прописка есть. Но записать на него новорожденную дочку в сельсовете отказались. Комаровой сказали: "Раз нет паспорта (справка из паспортного стола, удостоверяющая ее личность, - не в счет), вы будете считаться матерью-одиночкой".
- После рождения Лизы я решила обратиться к уполномоченному по правам человека Юрию Вислогузову. Он поручил заниматься нашей проблемой своей сотруднице Ольге Геннадьевне Воробьевой. Она оказалась отзывчивым человеком, спасибо ей. Потом подключилась краевая миграционная служба. В 2007 году из Казахстана прислали копию документа "формы номер один" на Комарову Елену Михайловну. Глянула на фото и обомлела: незнакомая темноволосая женщина, полная тезка, но уроженка алма-атинского поселка Талгар, но на титульном листе тамошние чиновники (видимо, чтобы отделаться от назойливой просительницы) подставили год, месяц и число моего рождения.
Опять нервотрепка, время и расходы для получения из Казахстана справки о том, что Елена Комарова и ее дети не являются гражданами этой страны, которая уже основание для того, чтобы доказать через суд, что семья с 2000 года проживает в России. Обратилась к адвокату - требуется заплатить 500 рублей за каждое заявление. "Где я их возьму, если не на что даже до Горняка доехать (сто рублей в оба конца). Пришлось самой десять раз переписывать заявления, гоняли по кабинетам, чуть сердечный приступ не случился. Судья потом спросила, а почему вы не обратились раньше? А мне хоть кто-то практический совет дал?" Этот вопрос в ходе нашей беседы Елена задавала не один раз.
"НИКТО НЕ ПОДСКАЗАЛ!"
Когда через год после приезда Комарова случайно попала к начальнику МОП Шихареву, он тоже поинтересовался: "Почему вы сразу не написали заявление о потере паспорта?" Елена разводит руками: "В паспортном столе сразу посылали за документами в Казахстан. Один раз зимой, уже беременной Лизой, мне посоветовали пробраться туда заснеженными полями, раз нет денег на поездку. Про заявление о потере паспорта никто не вспомнил".
В истории с "узакониванием" дочери, по словам Елены, она обращалась в Горняк, звонила в Барнаул, чтобы получить консультацию. В итоге Лизу записали на фамилию матери. Поскольку Комарова - не гражданка России, никаких денег, причитающихся при рождении ребенка, она не получила, как и декретных выплат, хотя успела поработать на ферме. А это не одна тысяча рублей. У Елены даже дыхание перехватывает при воспоминании о безвозвратно потерянной сумме, достаточно крупной по деревенским меркам, в особенности для ее семьи. И только когда Лизе исполнился год, Елена узнала, что факт рождения ребенка можно было сразу узаконить через суд. Елена искренне возмущается:
- Сколько раз ездила в Горняк, хоть бы раз в загсе сказали: "Возьмите заявление в суд". Не говоря уже о сельсовете. Откуда мне было знать, что российский "Семейный кодекс" (выписка из него была вложена в ответ уполномоченного по правам человека) в такой ситуации предписывает зарегистрировать в сельсовете ребенка на фамилию отца - гражданина России. Все оказалось просто: "Отцовство лица, не состоявшего в браке с матерью ребенка, устанавливается путем подачи в органы загс совместного заявления отцом и матерью ребенка" (ст. 46, п. 3 "Семейного кодекса").
Позже я узнала, что до достижения дочерью трех лет мы имели право по суду вернуть детские деньги, которые не были получены при ее рождении из-за некомпетентности или равнодушия чиновников. А теперь поздно, в мае Лизе исполнится четыре года. Девочка теперь, как папа, - Шитягина. Документы для оформления потребовались почти те же самые, что и раньше: паспорт Дмитрия и справка Елены, заменяющая его. Но и на этом проблемы не закончились.
После того как суд признал семью Комаровой проживающей в России с 2000 года, появилась возможность официального оформления разрешения на их временное пребывание в стране как необходимый этап перед принятием гражданства. Для этого каждый член семьи должен пройти комиссию в Рубцовске, предоставив справки из наркологического диспансера, что не болеет СПИДом, результаты флюорографии. Справки платные, сертификат на обследование стоит 700 рублей, съездить каждому в Рубцовск - еще двести, потом в Горняк к врачам и снова в Рубцовск. Сумма для семьи неподъемная. Поэтому и не могли целый год после суда подать документы на временное проживание.
Правда, в районе им выделили одну тысячу рублей на четверых для прохождения комиссии. Елена дважды заплатила по 400 рублей за временную регистрацию, которую надо продлевать каждые три месяца, и денег не осталось. Да из краевого управления соцзащиты пришла материальная помощь в пять тысяч. Комарова погасила ими часть накопившихся долгов. Другой помощи за десять лет семья не получала. Из-за Насти Елене пришлось мотаться в Рубцовск четыре раза.
- У нас побывал передвижной флюорограф, обследовали школьников, а результат нужно получать в городе. Кое-как вырвалась, но в рубцовской больнице сказали, что наши дискеты еще не обрабатывали. Я умоляла: пропадет Настин сертификат, он годен месяц да и нет возможности снова приезжать. "Ваши проблемы", - ответили мне равнодушно. Никто не вошел в мое положение. Поехала к врачам в Горняк, те потребовали снимок легких дочери. Убедить врачей, что флюорографию Настя уже прошла, не удалось, нужную отметку в справке не поставили. Пришлось ребенка второй раз за месяц "просвечивать". Снова отправилась в Рубцовск, а там спросили: "Где ваши анализы на реакцию Манту?". Разве это не издевательство?! У меня такое ощущение, что хожу в комнате без дверей и лбом постоянно натыкаюсь на стену - выход найти невозможно. Если в одном месте что-то начинает получаться, в другом - тормозится. То и дело вспоминаю горькую поговорку: "Без бумажки ты - букашка".
"НЕ ВЫЛЕЗАЕМ ИЗ ДОЛГОВ"
Только в августе минувшего года четверым Комаровым удалось сдать документы для оформления разрешения на временное проживание на территории России. Они надеялись получить его к Новому году или в январе. Теперь ждут со дня на день. Кстати, старшему сыну Елены - Александру, которому исполнилось 24 года, как нелегалу уже грозили депортацией. Но в чем же его вина?! Елена мечтает устроиться на любую работу, чтобы хоть как-то вылезти из долгов. Осенью взяли ее продавцом в сельский магазинчик, неделю простажировалась, уже воспряла духом, а продавцом стала другая, у которой с документами все в порядке. Не будет хозяин магазина платить за нелегалку постоянные штрафы.
На нервной почве у Елены случился приступ, как тогда на железнодорожном мосту. Скрутило так, что три недели с постели не поднималась. За медицинской помощью обратиться нельзя, нет полиса. Если кто-то в семье заболеет, лечатся домашними средствами. Навалилась такая депрессия, что лежала и думала: "Легче получить кусок земли два на два метра, может, тогда детям выдадут свидетельство о моей смерти и они быстрее обретут российское гражданство".
Насте в апреле будет 14 лет, пора получать паспорт, но пока маме не оформят, ей ничего "не светит". И положенную помощь по потере кормильца девочка не получает, хотя Настиного отца уже два года как нет в живых.
Сегодня работает один Дмитрий, устроился в соседнем поселке электриком у частного предпринимателя. Зарплата небольшая, и финансовое положение семьи остается тяжелым. Осенью Дмитрий взял под зарплату уголь. Пока за него все не высчитали, домой ни рубля не приносил. Перед этим большие деньги потратили на корову, без которой в деревне с детьми не прожить. Из хозяйства есть еще несколько кур и шесть кроликов. Помощи ждать неоткуда. Но год назад они решились на покупку более просторного дома за 20 тысяч (на первый взнос деньги заняли). Сумма по городским меркам смешная, а когда в семье рубля не найти, она - как миллион.
Да еще и одному банку каждый месяц нужно отдавать 1300 рублей.
- Скорее бы узаконить свое пребывание в России, получить паспорт и найти работу, - мечтает Елена. - Если бы предприниматель мужу иногда не помогал, умерли бы с голоду. Пару раз соседка напротив - бабушка Маша давала деньги, чтобы купила обувь ребятишкам. Одежду сама им шью из того, что есть в доме. Вот костюм Насте справила и сумку вместо портфеля. Она учится хорошо, уже грамот много получила. За питание в школе надо ежемесячно отдавать 300 рублей, но как с малообеспеченных с нас берут 150. Подоспел очередной взнос, а в кошельке лишь 50 рублей. Сыновья Александр с Денисом осенью ходили по дворам, копали картошку, разгружали уголь, кололи дрова и сейчас нанимаются, кто позовет, - другой работы для них нет, пока не получат документы...
с. Советский Путь, Локтевский район.
P.S. Когда верстался этот номер, из краевого управления миграционной службы сообщили, что получено разрешение на временное проживание на территории Алтайского края троих детей Елены Комаровой: Александра, Дениса и Насти. Это первый шаг к получению ими российского гражданства. Документы на саму Елену Михайловну должны прийти позже.
20.05.2010 22:58